Удаву хватило ума лишний раз не упоминать “Микоши”. Он пробежался взглядом по каким-то спискам в своем планшете, и, наконец, погасил экран.
— На этом мы прощаемся, — к счастью, ширина столешницы между ними позволяла надеяться, что обойдется без сердечных рукопожатий. — Не беспокойтесь о будущем, вашу эффективность начнут оценивать еще не скоро: пока вам предстоит долгий период восстановления и тренировок. Но в любом случае, поздравляем вас с тем, что вы стали частью корпорации “Арасака”.
Встреча закончилась почти сорок минут назад, а желание придушить ублюдка голыми руками все еще не проходило.
— Ви?
Она обернулась на голос. Один из сопровождающих, тот, что раньше стоял у выхода с крыши, направлялся к ней. Его коллега тоже перестал скучать, и теперь что-то деловито осматривал в салоне ави.
— Боюсь, нам пора отправляться.
— Пора так пора, — Ви пожала плечами. — Как будто есть выбор. Далеко лететь?
— Пару часов. Точнее скажу, когда получу сводку по воздушному движению над Токио.
— Ага.
Ви чуть притормозила, не желая забираться в салон первой, но сопровождающий встал у трапа и сцепил руки в замок — один-в-один вышибала из “Эмпатии”, разве что татуировок на лице не хватало. Дверь, поднятая наверх, делала ави похожим на зевающее животное: комфортабельная такая пасть с подчеркнуто дорогим интерьером.
Ладно, подумала Ви, хватаясь за край дверного проема. В самом деле, не убьют же они меня?
Ей нужен был всего один хороший удар, локтем в горло — резко, четко, очень болезненно. Дальше проще: двинуть по шее ребром ладони, если будет мало — снова локтем, сверху вниз, в затылок. Вкинуть обмякшее тело в ави, прямо во второго — он занят, и смотрит в другую сторону — ему ни за что не успеть среагировать. Выигранных секунд хватит, чтобы распахнуть дверь кабины, выволочь пилота наружу…
Ви успела только сделать замах, — через секунду она уже лежала носом в ковер, устилавший пол салона ави.
— Даже часа не продержалась, — сказал один из сопровождающих. Несмотря на то, что он выкручивал Ви руку, в его голосе звучала неподдельная тоска. — А я на это деньги поставил… Кадзуо?
— Хм?
— Мы вроде что-то должны были ей рассказать?
— Да просто выруби ты ее, — посоветовал Кадзуо, и пришла темнота.
***
— Это недопустимо.
— Недопустимо? У нас были четкие инструкции на случай, если объект будет сопротивляться.
— Обезвредить. Обездвижить. Это я могу понять, но… полное отключение?
— Всего на тридцать секунд. Она и двух не продержалась, если честно, сразу потеряла сознание. Это… моя вина. Не подумал, что шок будет так силен.
— Ничего страшного не случилось, все показатели в норме. Скоро придет в себя.
Голоса казались знакомыми. Оба… нет, все три, но Ви не взялась бы сказать, где могла их слышать. Или даже когда — в этой жизни, в прошлой? Веки были такими тяжелыми, что она не могла заставить себя открыть глаза. Ви была… уже не понятно, где. Она помнила какое-то очень холодное место, но она больше не там. Кажется, ее куда-то везут. Каталка? Нет, похоже на инвалидное кресло. Мисти только что забрала ее из клиники Вика и везет в мегабашню, но теперь Ви знает, что ее ждет, а значит, у нее есть шанс сделать все по-другому. Да, в этот раз она не ошибется…
Ви цеплялась за свою иллюзию, сколько могла, но чем дальше, тем сложнее было спорить с фактами. Например, с тем, что Мисти Ольшевская не говорила по-японски, или с тем, что ни один из трех голосов не был женским.
Снова послышались знакомые звуки: двигатели ави зашумели, набирая обороты, машина поднялась в воздух, но Ви не почувствовала движения — только порыв ветра. Над ухом плинькнул стандартный сигнал прибывшего лифта… Только оказавшись внутри, Ви смогла, наконец, открыть глаза.
— Горо? Выглядишь дерьмово.
Это не было правдой. Ви чувствовала себя паршиво, но ее оптика работала с привычной четкостью — гребаное качество “Кироши”, проверенное временем. Какими бы ни были эти семь лет для Горо Такэмуры, они не оставили на нем видимого отпечатка — разве что прибавилось седины в волосах, да теней под глазами.
— Ви, — он опустился на корточки, чтобы ей не пришлось задирать голову, сжал ей предплечье. — Скажи мне, почему каждый раз, когда мы встречаемся, ты либо без сознания, либо при смерти?