У конюшен толпились конюхи. Висело какое-то непонятное напряжение. Тувэ не сразу поняла, что именно почувствовала. Ей просто стало неспокойно. Словно воздух вокруг натянулся, наполнился чем-то неприятным.
А потом она увидела их. Синие плащи с золотым солнцем во всю спину.
Она сжала челюсти. Стала рукой щупать пояс.
Меч, перевертыш раздери это всё! Ей нужен был её меч!
— Демоны! — тихо прошипела сквозь сжатые зубы. Камеристка утром велела оставить оружие.
Синее море плащей. Оно звенело. Амулеты. Эти проклятые солнца, висящие на их шеях, при ходьбе стучали о металлические нагрудники. Звенели. Так звучали битвы на границах.
Тувэ до скрипа сжимала поводья. Она готова была и голыми руками сражаться с ними. Но не сдаваться, биться до последней капли крови, пока глаза не сомкнутся от полного бессилия.
Святые рыцари посмеивались, шутили, отдавали указания мальчишкам-слугам. А потом наконец один из них заметил её.
Конечно, догадался. Тувэ не изменяла себе. Носила вещи северян, волосы заплетала как северянка, даже на её лошади висели обереги северян.
Один мужчина ткнул другого, тот ещё одного.
Смех и разговоры стихли. Они смотрели друг на друга. Заклятые враги. Она своими руками убила не меньше сотни синих плащей. Отрубала головы, пронзала. На глазах у их товарищей отсекала им конечности. Была беспощадна и жестока. А они убивали её людей. Сжигали, насылали проклятия, разили молниями, втыкали свои копья в их сердца. Двое из её братьев были убиты именно так.
Всё её естество требовало хватать кинжал и биться. Мстить. Но она была невестой их короля. Она не могла.
Её разрывали противоречия.
Какое-то время она будет их королевой. На их условиях. Какое-то время она должна будет думать о них как о своих.
Внутри всё сжималось. Тувэ снова и снова чувствовала, как предавала всё, за что сражалась. Не хватаясь за оружие, она предавала память предков, предавала север, попирала смерти своих братьев. И всё равно она, замерев, просто смотрела на них. Нер-Рорг Тувэ не просто северянка на поле боя. Тут она невеста короля.
Уроки Камеристки усвоила хорошо и потому сохраняла холодное выражение лица, потому не бросалась на них, потому не стала поднимать своих людей.
— Вы хорошо справляетесь, — придерживая юбки, к ней приближалась Камеристка. Прав был Его Величество — она всегда приходила вовремя.
— Что они тут делают? — Тувэ спешилась. Мальчик-конюх тут же поспешил к ней. Поклонился и увёл лошадь. Синие плащи отступили на несколько шагов, когда он проходил рядом. Догадались, что это те самые лошади…
— Прибыли к Молитве Полной Луны. Завтра полнолуние.
— Почему не сказала, что они приедут сегодня? Почему никто мне ничего не сказал? — Тувэ сжимала кулаки. Старалась не выказывать всего своего гнева и раздражения.
— Король должен был сообщить сам. В последнее время я и так делала слишком многое по своей собственной инициативе.
Просто прекрасно. То, что действительно было важным, ей не сообщили. Но о всякой ерунде докладывали постоянно.
Синие плащи расступились. Вперед вышел седовласый мужчина. Но лицом он едва ли дотягивал до сорокапятилетнего. Высокий. В синих одеждах, как и прочие, только в отличие от рыцарей на нем не было доспехов. Он больше походил на церковника, чем на воина. В разрезах его верхнего одеяния мелькали высокие коричневые сапоги и черные штаны. На талии поблескивал золотой пояс.
— Леди Кая, — он расплылся в улыбке. — Мир вашему сердцу.
— Мир вашему сердцу, Благой Наставник Тимей, — он протянул ей руку. Камеристка склонила голову, сжала его ладонь и коснулась ею своего лба. Выпрямилась и сделала книксен. Одно приветствие церковное, другое светское. Тувэ решила, что скорее удавится ношеными панталонами, чем прикоснется к его руке.