— Может, сделаем ставки?
— Ставлю перстень Амейны и своего коня на то, что их разнимет Камеристка.
— Серьезно? — Ульф чуть воздухом не подавился. Перстень богини был редким и сильным артефактом. Собственно, благодаря ему Ир был недосягаем для прямого воздействия средненького колдуна. А Святые Рыцари так даже пощекотать его не могли. — Ставлю семейный ритуальный нож на то, что Ньял убьет его.
Они пожали друг другу руки. Ладони кольнуло. Магия подтвердила их спор.
Синий плащ потерял равновесие и завалился на бок. Ньял опасно замахнулся. Что, придется добывать другой защитный артефакт? Обидно даже как-то.
Глава 11
Ньял полоснул бедро противника. Не сильно, но ощутимо.
Ульф недооценил степень оскорбительности предложения о дружбе. Кое-кто был в таком бешенстве, что лишать врага жизни решил медленно и со вкусом.
Ньял выждал, пока Плащ поднимется. Довольная и злая улыбка тронула его губы. Он смаковал мучения хромающего Рыцаря.
Ир смотрел с нескрываемой скукой на лице. Ему хорошо были известны навыки Ньяла. Плащ был обречен. Вопрос был только в том, придёт ли Камеристка. Или, может быть, вмешаются другие рыцари?
Он с гораздо большим интересом всматривался в лица плащей. Щупал их своим колдовством. Достойного противника среди них не было. Он видел в них лишь тлеющие угли от реального дара, но сколько бы Ир ни пытался разгадать, никак не понимал, что с ними такого делают в Башнях? Почему они становятся почти калеками?
Они стояли кучкой. Человек шесть. И никто из них не почувствовал, что Ир вторгся в их пространство своим колдовством, никто не понял, что он изучает их… Это было просто неслыханно для северных колдунов. Одна из первых вещей, которой обучали маленьких колдунов — не давать себя прощупать врагу.
В Ньяла полетала тухлая, вяленькая молния. Он закрылся мечом. Заклинание отскочило и ударило в землю.
— Чего он медлит? — насупился Ульф. Уж очень он хотел артефакт Ира себе.
— Наслаждается? — Ир присел на ступеньку рядом с другом. — Хвастается? Может быть, демонстрирует всё наше рвение дружить?
Ньял холодно глянул на попытку плаща увеличить дистанцию. Тот явно пытался выиграть время, чтобы соорудить заклятие помощнее. Ир на всякий случай приготовился. Он не даст прибить Ньяла и собравшихся вокруг северян, если вдруг этот церковный псих решит разнести самоубийственным колдовством и себя и всё вокруг.
Но ничего сверх нормы не произошло. В Ньяла полетел огненный поток. Таким и сам Ньял костры разжигал. Отразил его всё тем же заговоренным мечом. Но, судя по лицу, забавляться ему наскучило.
— Ну вот и всё, — тоскливо выдохнул Ир, мысленно прощаясь со своим не только полезным, но и красивым перстнем.
Ньял в несколько широких шагов сократил расстояние. Один быстрый удар, другой, и вот уже плащ дал слабину. Последний выпад был отражен не посохом. Мечом.
Ир медленно растянул губы в победной улыбке, поворачиваясь к другу.
— Какого… — прошипел страшно недовольный Ульф. — Как она…
— Не поверишь, я каждый день по нескольку раз задаюсь этим вопросом.
Охранник. Это был её охранник. Байхарт заблокировал смертельный для плаща удар Ньяла. С трудом. Меч в его руках дрожал. В месте столкновения появился скол. Но он остановил Ньяла. На другой стороне у входа замерла Камеристка. Теперь уже и она была запыхавшейся. Держалась левой рукой за правый бок, облокотившись о колонну, и переводила дух.
Ньял отошел от плаща и спрятал меч в ножны.
— Фактически его остановил Байхарт, — тут же нашелся Ульф.
— Но Байхарту приказала Камеристка. С этой точки зрения он был её оружием.
— Предлагаю ничью, — Ульф протянул Иру руку. Колдун хмыкнул, но на предложение согласился. Рукопожатие сопровождалось покалыванием. Спор разрешен.
Камеристка отдышалась и подошла к Ньялу.
— Смотри, смотри, — Ир толкнул друга и кивнул на назревающую разборку. — Сейчас Ньяла уделают.
— Нет, Камеристка вряд ли будет ругаться.
— Она сегодня не в духе.
Камеристка и Ньял тихо перекинулись парой фраз. Он отошел в тень под крышу.
— Господа, — обратилась она к плащам. — Прошу вас покинуть это место.