- Ты как? – Космос посмотрел назад, где сидел Валера, а на его плече беспорядочно мотылялась голова Белого. – Сань?
- Нормально, – прохрипел Саша, приложив пальцы к разбитой губе. – Спасибо, пацаны…
- Да это Жека всё, – отозвался Фил, – всех на уши подняла.
Женька, натянув на голову капюшон своей толстовки, раскачивалась на скамейке внутри беседки и уже два часа не находила себе места. Не дай бог Сашка полез на рожон, и ему просто разбили голову. А если даже ребята и успели, мало ли что могло случиться на чужой земле? Тревожные мысли невозможно было выкинуть из головы, они словно навязчивый рой мух раздражали и не давали сосредоточиться. И только когда сзади послышался шум шин, и дальний свет фар расчертил ночную темноту и ударил Женьке по глазам, девчонка сорвалась с места к “Линкольну”.
- Ну что? – первый вопрос был обращен к Космосу, но тот только кивнул на заднее сиденье и покачал головой. Пчёла распахнул заднюю дверь и помог Саше выползти из машины. – Сань! – Женька обхватила прохладной ладонью друга за подбородок, и тусклый свет от фар выхватил кровоточащий висок. – Твою мать! Ты как?
- Нормально, – повторил уже надоевшее за всю поездку слово Белов и облокотился на бампер, держась за ребра.
- Нахрена на поперся-то туда?! – воскликнула Филатова, хотя знала, что Белый не ответит. – Как ты вообще место нашел?
- Я сказал, – отозвался Пчёла и нервно закурил.
Женька полоснула по нему раздраженным взглядом и приблизилась вплотную.
- Кто тебя просил?!
- Он просил.
- А если бы…
- Он все равно бы узнал и поехал! – Витя даже не дал ей досказать фразу. – Всё! Дело сделано уже! – затем посмотрел на Саню, которого Фил уже уводил в сторону беседки. – Неизвестно, чем еще это закончится…
- Вот именно! А ты даже язык за зубами удержать не мог, чего ты этим добился?!
- Жека, замолчи.
- Да на нем живого места нет! И ты знал, что он не будет сидеть на месте, и все равно сказал ему, где эту точку искать!
- Я сказал – замолчи!
- Да лучше бы ты себе так сказал сегодня!
- То есть, во всем виноват я?
Витя нахмурился, прищурившись, и взгляд его выдавал высшую степень раздражения. Он не меньше Филатовой переживал сейчас за друга, но обвинения девушки в данный момент его только нервировали еще больше. Иногда она становилась просто невыносимой, бабское начало проскальзывало в ней время от времени, и самое раздражающее – ей нельзя было дать затрещину, чтобы прикусила язык, когда это того стоило. Оставалось только резко обрывать ее в попытке остановить поток эмоций.
- Ты сказал ему!
- Нападаешь с остервенением мамки.
- Идиот!
Пчёла зло отшвырнул недокуренную сигарету, резко схватил Женьку ладонями за локти и встряхнул.
- Угомонись! Мы все решим, слышишь?
- Знаешь, что, Пчёлкин? – она попыталась вырваться, но хватка была крепкой, и Филатова в сердцах плюнула: – Иди в задницу!
- Достала, – и наплевав на всю их предыдущую конспирацию и на то, что пацаны уже странно косились в их сторону, он резко заткнул ей рот поцелуем.
Космос откашлялся, затем толкнул обрабатывающего раны Белова Валеру. Фил обернулся, и его лицо вытянулось, и по тому, как ватка, смоченная в спирте, сползла Саше прямо в глаз, Белый тоже дернулся и проследил за взглядами друзей.
- Охринеть дела… – ошарашенно усмехнулся он, даже позабыв на секунду о боли во всем теле.
- Это… что сейчас, мать твою, было?! – воскликнула Женька, оттолкнувшись от Пчёлы, и отступила на два шага, покосившись в сторону троицы.
- Надо же было хоть как-то заткнуть твой нескончаемый поток ругательств, – объяснил Витя. – Иначе бы ты до самого утра мне их высказывала.
Женька видела озадаченные взгляды брата и друзей, особенно ее волновала реакция Валеры. Тот поджал губы, вернувшись к прежнему занятию, но девушка знала – разговор им еще предстоит. Находиться в столь накаленной обстановке было невыносимо, и Женька, развернувшись на пятках, быстро зашагала в сторону девятиэтажек, даже не оборачиваясь. Пчёла проводил ее взглядом и вернулся к пацанам, упорно игнорируя многозначительные взгляды.
Когда Женька уже почти свернула во двор своего дома, рядом с ней поравнялась вишневая “пятерка”, окно приспустилось, и выглянуло неприятно смазливое лицо с тонким шрамом у переносицы.