Дачиана выбралась из гнезда, полностью обнажив свое миниатюрное тело. И я впервые позволил себе осмотреть его.
На мой вкус она была немного худой, что можно было исправить с помощью полноценного питания. Дачиана была сантиметров на тридцать ниже меня при моем метре девяносто пяти. С узкими плечами. Небольшими грудями. Женственными бедрами. Промежность прикрывали завитки такие же светлые, как и локоны на голове. Стройные ноги сказали мне, что Дачиане нравилось бегать.
Закончив любоваться, я шагнул вперед и поймал ее взгляд.
— Ты красивая женщина, Дачиана, — сказал я, дотронувшись до ее щеки.
Она не ответила, но не сводила с меня голубых глаз.
Так задумчиво.
Дачиана смотрела на меня с любопытством вместо недоверия и ожидала моего следующего шага.
Не желая пугать ее, я медленно склонился и соприкоснулся с ней губами. Я запланировал быстрый поцелуй, как поддразнивание или обещание, но стоило ему начаться, как мой самоконтроль дал слабину.
Запустив пальцы в волосы Дачианы, я притянул ее ближе и проник языком ей в рот. Она удивленно пискнула и, схватив меня за руки, чтобы поймать равновесие, растворилась во мне с нежнейшим вздохом.
О, эта женщина придала новое значение слову «совершенство».
Она подходила мне, как деталь мозаики, недостатка которой я по незнанию не замечал в устройстве своей жизни. И теперь, когда она заняла свое место, я не мог ее отпустить.
Опустив ладонь Дачиане на поясницу, я оставил вторую руку в ее волосах, чтобы запрокинуть ей голову и углубить поцелуй.
Из моего горла вырвался рык, но не угрожающий, а свидетельствовавший об остром желании.
Лишь заслышав его, моя женщина замерла, пусть даже в воздухе и запахло ее смазкой. Дачиана возбудилась, естественно отреагировав на мой рык, но ее напряжение заставило меня притормозить.
Прервав поцелуй, я посмотрел ей в лицо, ища ответы.
Она смотрела на меня с леденящим ужасом, и ее зрачки так расширились, что за ними я не видел радужек. Я нахмурился в замешательстве.
Физически Дачиана явно принимала мои ухаживания, и в воздухе чувствовался аромат ее возбуждения.
Но испуг в ее глазах не свидетельствовал ни о подчинении, ни об удовольствии.
Она изначально боялась? Неужели я неправильно истолковал отклик Дачианы на поцелуй? Или напугал ее своим рычанием?
— В чем дело? — мягко спросил я. — Чем я заслужил такой взгляд? — я нежно обнял Дачиану, отпустив ее волосы и передвинув ладонь ей на шею. — Поговори со мной, Дачиана. Мне нужно знать, чтобы не повторить свою ошибку.
Она дрожала как при ознобе и беззвучно задыхалась. Я подхватил ее на руки и усадил обратно в гнездо, пытаясь окружить столь необходимой защитой.
— Сейчас я принесу тебе яичницу, — пообещал я, поцеловав Дачиану в лоб. — Но как только успокоишься, я буду ждать от тебя ответа.
Потому что я не мог ей помочь, пока она со мной не разговаривала.
Оставив ее в коконе, я прошел на кухню, забрал тарелки с остывшим завтраком и отнес их в спальню. По моему возвращению Дачиана сидела в той же позе, поглядывая на меня настороженно, но уже без паники. Оставив тарелки на прикроватной тумбочке, я принес из гостиной стул и поставил его рядом с кроватью. Дачиана отслеживала каждое мое движение, напоминая ягненка, наблюдавшего за волком. Когда я сел и передал ей тарелку, она приняла ее и взяла вилку.
Мы ели в молчании, вместе играя в гляделки, которые, казалось, так нравились Дачиане.
Анализировали.
Подмечали детали.
Выжидали.
На этот раз она должна была первой прервать молчание. Не я.