— Дачиана, — выдохнул Элиас, полностью владея мной. Я крепко обняла его, убеждая набрать темп, проникнуть глубже и задеть точку, прикосновений к которой мне хотелось больше всего.
И Элиас ее коснулся.
Он давал мне все.
Ласкал поцелуями. Водил губами по моей щеке. Касался зубами подбородка.
— Да, да, — ободрила я, понимая потребность Элиаса в связи, которой сама жаждала не меньше него. — Давай, — велела я. — Сделай меня своей.
С остальным мы могли разобраться позже.
Больше всего меня заботил наш момент.
Наше спаривание.
Наше будущее.
Слияние наших жизней воедино.
— Ты должна быть уверена, — надломлено прошептал Элиас. — Скажи мне, что ты уверена.
— Укуси меня, альфа, — потребовала я. — Отметь меня!
— Черт, — резко выдохнул он, и его стон потряс все мое существо. Я задрожала от усилившегося экстаза.
— Сейчас, — взмолилась я. — Пожалуйста, Элиас. Пожалуйста, сейчас. Пока я еще в своем уме, — потому что как только меня захватывал эструс, я теряла себя на несколько дней. Становилась рабыней своего тела, превращаясь в кричащий сгусток наслаждения и потребности, удовлетворить которую мог только мой альфа.
Но пока что я еще все сознавала.
И хотела помнить наше соединение.
— Пожалуйста, — повторила я, выгибаясь навстречу Элиасу.
Снова выругавшись, он скользнул губами по тому месту на моей шее, где бился пульс.
— Я не могу… Ты слишком сильно мне нужна, — Элиас впился зубами в мою плоть, посылая волну боли, прокатившуюся по спине, но почти сразу во мне облаком разрослась эйфория и ощущение правильности. На моем сердце сомкнулось кольцо.
Кольцо с именем Элиаса.
Моя душа растворилась, чтобы объединиться с его душой, и наша связь окрепла, укоренившись в нас обоих.
«Мой», — промурлыкала волчица во мне, и это слово слетело с моих губ.
— Моя, — согласился Элиас, слизнув кровь с моего плеча.
Когда он поцеловал меня, чтобы взять еще и языком, доводя до точки невозврата, я почувствовала у него во рту вкус своей густой крови.
Закричав, я впилась ногтями в спину Элиаса, и мое влагалище затрепетало в унисон с членом, на котором образовался узел, заставивший меня с головой погрузиться в забвение эструса.
Меня захлестнула сильнейшая потребность, отличавшаяся от любой другой, испытанной мною прежде. Даже после оргазма я желала большего, и семени внутри было недостаточно, чтобы успокоить моего внутреннего зверя.
Поцеловав Элиаса, я провела зубами по его губам и прикусила их в агонии, разрывавшей меня надвое. Мне нужно было, чтобы он трахал меня сильнее. Чтобы отнес в гнездо. Чтобы поднял на новый уровень существования.
Элиас трогал меня повсюду, изучая пальцами.
Но мне было мало.
Я плакала.
Скулила.
Просила еще.
Требовала вернуть узел, как только он исчезал.
Кричала, чтобы Элиас на меня взобрался.
Я едва узнавала себя и почти не понимала, что уже хваталась руками за постельное белье, удерживаясь на четвереньках, пока он врывался в меня сзади.
— Да, вот так, — простонала я, рывками подаваясь ему навстречу.
Устроившись на мне, Элиас коснулся губами моей шеи, зубами впиваясь в кожу, и от восхитительного мужского рычания у меня по спине пробежали мурашки.
Я чувствовала, что он владел мной.
Был мной одержим.
Полностью контролировал.
Я наслаждалась, жаждая и нуждаясь, чтобы Элиас держал меня крепче и брал жестче.
О, он послушался, горячими руками согревая мои бедра и знакомя с совершенно новым миром. С тем, где я летала и задыхалась, спускаясь на землю.
Блаженная дрожь остудила острый голод, позволив мне прийти в себя достаточно, чтобы отметить, как мой мужчина держал меня в своих руках и оберегал, пока изливал семя.
Мы были на боку.
Я положила голову ему на руку, и он прижался к моей спине взмокшим торсом.
«Мы сплелись, — подумала я, превозмогая головокружение. — Мы обнимаемся».
По моим венам растеклось тепло, дразнившее органы чувств, и во мне снова вспыхнула жажда.
Элиас успокаивающе заурчал, усмиряя мои инстинкты. Я зевнула, рассеянно отметив, что в небе за окном уже светило солнце.