Первые километры они ехали довольно спокойно и тихо, но Тилике чувствовал — что-то тут не то, должен быть подвох. Не может быть всё так прекрасно и гладко.
— Командиры групп, смотрите внимательно. Если вы никого не видите или всё выглядит спокойно, это не означает, что всё так и есть на самом деле.
Тилике прилип к прибору и сосредоточил всё своё внимание на дороге впереди.
========== Часть 17 ==========
Приходить в себя и возвращаться в реальность особо не хотелось. Запах спирта, постепенно проникающий в лёгкие, и шум вокруг. Стоит звон, постепенно распадающийся на отдельные голоса. Бинты неприятно прилипают к телу.
Его тошнит, голова раскалывается, а всё тело словно каменное. Боли он не чувствует, любимый морфин течет по венам. Мужчина не хочет приходить в себя, по крайне мере, так скоро, хотя кто знает, сколько он был в отключке?
Тилике попытался открыть один глаз, зрение с трудом фокусировалось, всё плыло, однако потолок он смог разглядеть.
Практически всё его тело в бинтах. В палате, кроме него, трое таких же раненых. Интересно, оберфюреру сообщили, что он тут, или сказали, что он мертв? Скорее всего, он один и остался, снаряд взорвался в кабине. Его спасло только то, что он сидел немного выше остальных. Черт! Как отделаться от мысли, что ты погубил столько молодых людей? Правильно — переложить ответственность на их многоуважаемого фюрера, чей портрет висит в углу палаты.
Врач приходит после обеда и подходит к Тилике, лежащему так, что даже повернуть голову к врачу не получается.
— Тилике Шлоссер? — врач берет его карту.
— Да, — тот еле пошевелил губами.
— Знайте, вам очень сильно повезло выжить в том танке и при тех ранах, с которыми вас сюда привезли. Итак, что тут у нас, — врач надевает очки и смотрит в карту. — Начнем, пожалуй, с самого худшего: нам не удалось спасти ваш правый глаз и, к сожалению, левую руку, она ампутирована чуть выше локтя. Также у вас многочисленные ожоги на ногах и сотрясение мозга. Не исключена амнезия. Но это все равно лучше, чем быть мертвым. За вами будет ухаживать Хильда — медсестра, вы когда-то видели её. А я с вами пока что прощаюсь, отдыхайте.
Доктор ушел, а Тилике не знал, что и думать. Война сделала его абсолютным инвалидом. Однако, как говорит доктор, это и правда лучше. Тилике закрывает глаза. Хильда… Что-то знакомое. Но, прогоняя имя в голове, он не может вспомнить абсолютно ничего, даже черт лица.
— Здравствуйте! Я ваша медсестра, Хильда Шварц. Как вы себя чувствуете? — она достаточно открыта и улыбчива, светла аурой и приятна внешне.
— Тилике Шлоссер, могло быть и лучше, — мужчина пытается пошутить, хотя выходит у него плохо, но девушка заулыбалась. И от этого на душе стало хорошо.
— Скажите, как вас так угораздило? — Хильда обеспокоена судьбой мужчины, она никак не могла понять, откуда он ей знаком? Может это он был в её сне? Она много раз пыталась вспомнить силуэт мужчины. Однако всё безрезультатно.
— Боевое задание, с которым я не справился, — Тилике кое-как может шевелить губами, у него заканчивались силы, но он хотел говорить с ней. Она манила его, и взгляд, которым она на него смотрела, был лучше любого лекарства.
— Я уверена, что не всё так плохо.
— Возможно вы правы, только вот, кому я нужен теперь такой? Искалеченный не только телом, но и душой.
— Я уверена, что один человек, да найдется, — девушка аккуратно начала его перебинтовывать.
— Скажите, сколько я пролежал тут без сознания? — Тилике посмотрел на руку, которой не было. Он жалок.
— Неделю… Но это мало. С вашими ранами вообще не выживают.
— Понятно. Мне даже интересно, а что будет после того, как заживут мои раны?