Он задирает мою футболку, и я начинаю дергаться еще сильнее, не переставая кричать. Блондин смеется и, наклонившись, с силой сжимает мое лицо за подбородок и целует. Я зажмуриваю глаза и кусаю его со всей силы.
— Ах ты, уродина, — он дает мне пощечину.
Жгучие слезы текут по щекам.
Неожиданно он буквально слетает с меня, впечатываясь в дерево. Вэйланд проносится надо мной и начинает яростно избивать того парня. Он пытается сопротивляться, но Пирс будто не в себе. Он не волк, он — зверь. Через боль и дрожь я сажусь. Вэйл убьет его…
— Вэйланд, хватит! — в панике кричу я. — Ты убьешь его! Хватит! Пожалуйста, Вэйл!
На последнем моем крике он останавливается и хватает того парня за горло, кажется, тот еле дышит. На него страшно смотреть.
— Еще раз, ты, маленький щенок, забредешь туда, куда тебе не положено и тронешь то, что не имеешь право трогать, я убью тебя. И убивать буду медленно и мучительно.
Он откидывает тело того парня и садится ко мне, нежно беря мое лицо в свои руки. Я морщусь и плачу.
— Зачем ты пошла одна, зачем… — он прижимает меня к себе, целует в макушку и поднимает на руки. Я прижимаюсь к нему, впитывая знакомое тепло. Я в безопасности.
Не проронив ни слова, Вэйл заносит меня в свой дом. Ух ты. Я не успеваю ничего осмотреть, ибо Вэйланд слишком быстр. Мы в два счета оказываемся в комнате. Она вся пропитана его запахом. Приятный терпкий одеколон и… запах морозной свежести. У него идеальный порядок. Мне даже жалко садится на эту прекрасно уложенную постель цвета мокрого асфальта. Но он все же сажает меня. Около кровати стоит тумбочка, напротив, в другой конце комнаты, располагается рабочий стол и стул на ножках. Вся мебель темно-коричневого цвета. На полках на столе лежат знакомые учебники, а в маленьком стаканчике стоят канцелярские принадлежности. Также, к моему удивлению, есть лампа. Большой раздвижной шкаф находится закрытым у дальней стены, рядом с ним — большое мягкое кресло. На пустой стене висит картина. Я такой раньше не видела, но она заставила меня застыть и рассмотреть ее до мелочей. Изображенный лес был словно настоящим: идеально подобранные цвета, мягкие переливы от зеленого до черного, детально прорисованные листья будто двигаются, и я слышу их шелест. Среди деревьев бежит стая волков. Очень символично, Вэйланд. Их вожак пепельно-серого цвета бежит впереди. Его глаза настолько настоящие, что я не в силах оторвать взгляд. Они не стая. Они семья. Вожак чувствует себя отцом, это заметно даже на картине. Кажется, здесь собраны все цвета волков: от молочно-белых до угольно-черных. Даже есть маленькие волчата, вероятно, бегущие рядом с матерью. Я поражена.
— Ты чего замерла, Малышка?
— Картина. Она превосходна.
Я смотрю на него, Вэйл смущенно улыбается. Подняв брови, я смотрю на картину, потом снова на него. Моя челюсть отвисает.
— Только не говори, что это ты ее нарисовал?
— Картины пишут, Рэйчел.
— Неважно. — восклицаю я и, вскочив, подхожу к этому великолепию. Мне совершенно плевать на ноющую боль по телу и на кровь на лице. Я, наверное, выгляжу обворожительно сейчас. — Ты ее написал?
Он пожимает плечами и кивает, самодовольная улыбка не уходит с его лица.
— Это чудесно, Вэйланд! Я хочу выкинуть свои руки на помойку.
Он смеется, утыкаясь в ладони лицом, потом поднимает голову и смотрит на меня. Он такой забавный и… совершенно свободный. Волосы растрепаны, улыбка до ушей и яркие глаза.
— Я уверен, — он встает. — Что и у тебя выйдет неплохо, просто надо тренироваться. А сейчас, мне кажется, ты не против принять душ. — он головой кивает в сторону зеркала, висящее над тумбочкой.
Со страхом подхожу к нему и тут же закрываю лицо рукой. Хотя уже поздно что-либо делать, Вэйл видел все, что мог. Кровь прекрасно красовалась у меня на лице, красная опухшая щека, царапина на носу и маленькая под глазом. Майка порвана, хорошо то, что не вся, и все, что нужно она прикрывала. Вместо волос птичье гнездо, завязанное резинкой, кажется, я видела грязь. Чувствую, как Вэйл притягивает меня в объятия, и я утыкаюсь лицом ему в грудь.