— За?.. — постаралась как можно более уверенно уточнить она.
Шерлок не стал юлить здесь, а ответил предельно честно:
— За то, что не приезжал, не писал, не остановил Майкрофта, не забрал тебя оттуда. За то, что меня не было рядом, когда ты во мне нуждалась. Прости меня, Энола.
— Я ждала, что ты придёшь…
— Я знаю. Мне жаль. Я забрал у Майкрофта опеку.
— И я теперь могу?..
— Не тратить деньги на съём жилья, а жить со мной и… я тут вычитал, что у меня появилась помощница, да вот сбежала на фоне личного горя, — на этих словах Шерлок фыркнул. — У меня теперь есть вакантное место. Что думаешь?
— Даже не знаю, виконт Тьюксбери предлагал мне тоже самое, — самодовольно ответила Энола, ухмыляясь, показывая, что не он один здесь может быть искусным манипулятором.
— Сдался тебе этот виконт? — почти прошипел Шерлок.
Отдать сестру в руки какого-то неопытного мальчишки? Который и не понял бы, что за сокровище в его руках? Вот ещё! Хотя внутренний голос (почему-то материнский) не переставал напоминать, что юный виконт вообще-то был первым, кто разглядел насколько Энола необыкновенна, кто поверил ей и в неё, а братьям пришлось стыдливо догонять. И против этого Шерлоку было нечем крыть, что злило его ещё сильнее.
— Ну не знаю… Может для брака? — Энола скорчила забавную гримасу (правда Шерлок был слишком занят удерживанием себя от злого рычания, чтобы обращать внимание). — Он отличная партия, влюблен в меня, и это наверняка «остудит нас», как сказал Майкрофт.
Маленькая чертовка не только была тогда на площади, но даже подобралась так близко? Великолепно!
— Никогда, Энола, — тихо ответил Шерлок, чувствуя, как тварь внутри поднялась на ноги и предупреждающе зарычала.
Его дорогая сестра ходила по краю, и он надеялся, что она понимала, что творит и с каким зверем играет.
— С чего бы это? — опять это нахальство и довольство. — Ты не можешь мне запретить, Шерлок, потому что…
Шерлок устал от этих пустых разговоров и угроз: его девочка пыталась вывести его на эмоции, возможно, позлить и раздраконить. Что ж, Энола была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, какие последствия это может за собой принести. Если же нет, и она не понимала, что ж… пришло время узнать и повзрослеть. Опасно в столь прекрасном возрасте оставаться наивной.
Стоило преподать юной Эноле небольшой урок.
Шерлок целовал её. Жестко, страстно и в чём-то грубо, не давая и слово вставить. Энола взбрыкнула в его руках, трепыхнулась, как бабочка, нанизанная на иглу, но ничего не смогла сделать. Шерлок сминал её губы, подавляя любое сопротивление. Его поцелуи были горькие и полные невысказанных чувств, а ещё злости и отчаяния. Он не желал, чтобы она думала о каком-то мальчишке. Тварь в его груди была достаточно мерзкой, чтобы жадно желать всего этого, чтобы поощрять и довольно мурчать, получая ни с чем несравнимое удовольствие, потому что губы у Энолы были именно такими, как он представлял. Пухлые, мягкие и обветренные. Энола обожала их кусать, когда разгадывала очередную головоломку, и теперь Шерлок и сам не мог удержать себя от укусов.
Из груди Энолы вырвалось что-то похожее на хнык, и Шерлок заставил себя отстраниться. Вместо возмущений и справедливых выкриков омерзения, он получил новый поцелуй.
Энола оказалась такой же безумной и жадной, как и он. Такой же мерзкой и отвратительной, по меркам общества. И Шерлок ни что не могло привести в больший восторг, чем осознание этого. В конце концов, он был собственником и желал получить своё в любом случае.
— Ты должен был сделать это раньше, чёртов трус, — рассерженно зашипела Энола, отстраняясь, чтобы сделать вдох.