Серый туман окутывал узкие улочки, мешая рассмотреть дорогу. Он маслянистыми пятнами размывался по воздуху, в котором дрожали дождевые капли.
Василиса резко пригнулась и прижала руки к голове, когда прямо над ней пролетел чей-то пенал, по пути рассыпая ручки и карандаши. Он мигнул ярким пятном над потолком и исчез в другом конце класса.
Девушка решила, что стоит укрыться под партой — безопаснее. Она была низкой, из-за чего часто грустила.
Сейчас, однако, это играло на руку.
Василиса, проехавшись капроновыми колготами по полу, спряталась под партой, поджав ноги и опустив рядом свой любимый джинсовый рюкзак. Достав из рюкзака резинку-пружинку для волос и подвязав ярко-рыжие, цепляющиеся за все, что можно, волосы, она вздохнула. Давно минули те дни, когда ее цвет волос был необычным для одноклассников. Тогда она была хоть кому-то интересна. Сейчас же Василиса была совершенно обыкновенным, среднестатистическим пятнадцатилетним подростком с самыми обычными проблемами.
И жизнь у нее была совершенно обычная — ссоры с родственниками, проблемы со сверстниками и с учителями, острый язык и потребность выделиться.
— Василиска! — прозвучало рядом с ней. Леша, ее друг и одноклассник, видимо, тоже посчитал нужным укрыться под партой. Он был выше ее почти на голову и старше на несколько месяцев, но вел себя совершенно как ребенок. Его светлые волосы, ежиком торчащие из-под кепки, всегда ловили на себя все солнечные лучи в округе. Он и сам был для Василисы солнышком. Прекрасным другом, что не лезет в душу, когда хочется покоя, и поддерживает, когда это действительно нужно. «Если бы люди научились ценить свободу друг друга, все было бы лучше» — думала Василиса. — Ты как?
Прекрас-но. Василиса уже давно привыкла к совершенно детским выходкам, — вроде битвы рюкзаками и учебными принадлежностями, — от своих уже вроде бы взрослых одноклассников.
Это было так же естественно и обыденно, где-то между поругаться с Ингой, купить упаковку мятной жвачки и сделать несколько затяжек Лешкиной сигаретой в ее ежедневном списке обязанностей.
Ей нравилось, как сизый дым пропитывает все вокруг, и она сама растворяется в нем. Десятый класс накладывал на нее множество проблем и обязательств, от которых затеряться возможно было только в несмешных шутках Лешки и его же сигаретах.
Руки уже сами потянулись в боковой кармашек рюкзака, нащупав спутанные провода.
Василиса верила — музыка есть повсюду. Ее просто не слышно за выхлопными газами автомобилей, криками людей и жужжанием электроприборов. Этот рокот стал привычным для ее пыльной, застоявшейся жизни.
Так мыслит любой. Все, что окружает — ограничения сплошной полосой. Хочется от них избавиться, и видится где-то вдалеке счастливая, нереальная свобода. Мечты об этом окрыляют.
Но на деле же… Человек не может без стабильности, без чего-то более реального, чем просто мечты.
Это г р у с т н о. Но это так.
— Лешк, а Лешк… А ты бы хотел как-то изменить свою жизнь? — задала Василиса тот самый вопрос, что мучал ее уже несколько дней. Она мазнула взглядом по платиновому небу, что выглядывало из окна, видневшегося из-за ножек стула.
— Смотря как, — пожал плечами парень. Сделать это было трудно, так как он согнулся в три погибели, чтобы ненароком не стукнуться лбом о парту. Лешка никогда не задумывался над такими философскими вопросами, его вполне устраивала и такая жизнь, какая у него есть. — Если в другой жизни я не смогу дружить с тобой, то однозначно нет. — ответил он через несколько минут. За столько лет дружбы эта рыжеволосая девчушка с голубыми глазами стала ему настолько дорога, что он ни за что в жизни не променял бы ее на кого-нибудь другого, будь он хоть президентом какой-нибудь страны. Еще в восемь лет он пообещал сам себе, что всегда будет охранять и защищать эту девчонку.
— Лешка, — Василиса ласково улыбнулась другу, крепко сжимая его в объятиях. Но тут же отскочила. Не принято это — проявлять чувства. — Я ни за что не брошу тебя, мы всегда будем рядом, — пообещала она, затыкая внешний шум наушниками, поскрипывающими мелодию нежным голосом певицы.
Василиса прикрыла глаза, отдаваясь полностью другому миру, что открывался, когда она нажимала протертое на сенсоре «Плей».
Музыка была чем-то волшебным в ее непримечательной жизни. Тем глотком чистого воздуха, что растворяется в глотке, принося свежесть. Тем, что не вырвать с корнем, не выкорчевать, что навсегда внутри. Ощущение свободы. Веры в самого себя.
Кто-то выдернул наушник из уха Василисы, тем самым нарушив ее покой. Та распахнула глаза и удивленно уставилась на Ингу, ее одноклассницу. Лешка куда-то подевался, видимо пошел к парням играть в перестрелку учебниками, увидев, что она опять слушает свою музыку.