— Смелая моя, и ты все равно сбежала! Клянусь тебе, нам нужно подождать совсем недолго. Еще немного, я завершу дела, и мы обвенчаемся и заживем спокойно и вольно. И тогда ни твоя мать, ни флотилии тех, кто желает моей смерти, нам не будут страшны. Я пошел бы на сговор даже и с дьяволом, если бы это могло нам помочь. Куда проще было добиться внимания испанского короля. Последнее плавание, и я буду свободен и честен перед законом.
— Как? — задохнулась Дейна. — Еще одно плавание? И сколько месяцев в этот раз тебя не будет?
— Я не знаю. Никто не знает. Мне нужно изловить капитана Браера. Я дал клятву. Как только станет известно, куда он пристал на этот раз, мне придется отплывать. А далеко он уйти не мог. Это будет мое последнее сражение, даю слово. Больше никаких набегов. Больше никаких грабежей. Его судно перейдет короне, как и все, что будет на этом судне. А «Серпиенте марина» останется мне. И будет обычным торговым кораблем. Никаких угроз, никаких опасностей. Это необходимо, пойми… И я ведь не теперь же отчаливаю. Я здесь, с тобой. Я твой, слышишь?
Дейна кивнула. Прижалась к нему тесно-тесно, словно не собиралась его отпускать, словно это что-то могло изменить.
— Да, ты здесь сейчас. Но как же я буду без тебя потом? Долгие дни, месяцы. Ах, Блез! Я боюсь. Я так боюсь, что однажды ты вернешься, а меня здесь не будет. Или еще того хуже, — глаза ее округлились от ужаса. — Я же знаю, что этот проклятый ван дер Лейден мечтает повесить тебя.
Блез усмехнулся. И успокаивающе погладил ее по спине. Потом положил руку ей на затылок, провел пальцами по нежной коже, зарылся ими в завитушки на шее. И проговорил:
— Ван дер Лейден ничего мне не сделает. Не он. И никто другой. Ты же знаешь — капитан Ратон непобедим.
— Я верю тебе, Блез, — она потерлась о его руку и посмотрела на него. Провела кончиками пальцев по его щеке, подбородку, а после неожиданно дернула шелковую ленту в его волосах, та развязалась, и Дейна снова весело рассмеялась. Капитан мотнул головой, волосы рассыпались по плечам, а потом он вдруг разомкнул объятие и ласково шепнул:
— Забыл совсем! У меня подарок для тебя.
Открыл шкатулку, стоявшую на столике тонкой работы, вынул оттуда маленький мешочек из синего бархата и высыпал себе на ладонь блестящее ожерелье из светло-зеленого жемчуга такой красоты, какой, кажется, не могло существовать в природе. Но он так изумительно подходил бы к ее глазам, что ни о какой цене и речи не шло с той минуты, как Блез увидал эту длинную нить, которую можно было обернуть много раз вокруг ее тонкой шеи. И все равно оно станет свисать ниже груди.
— Можно я надену тебе? — спросил он.
— Можно, — зачарованно шепнула Дейна.
Блез снова приблизился к ней, мимолетно касаясь пальцами ее теплой кожи, накинул на шею ожерелье — жемчуг был прохладным и тяжелым. А потом капитан закрыл глаза, быстро наклонился и поцеловал пониже ушка — долгим и горячим поцелуем. Дейна замерла, закрыв глаза, мечтая остаться так навсегда, чувствуя, как внутри нее загорается от его горячих губ что-то доселе неведомое. И крепко прижала рукой ожерелье, охлаждая им грудь.
— Блез, — тихонько позвала она, — мне пора, Блез.
Он нехотя отстранился и вынудил себя улыбнуться — она заставляла его терять разум, никаких усилий к тому не прилагая. Совсем еще юная, совсем еще неопытная… Встреченная им между бурями его жизни и сделавшаяся истинной его пристанью. Вместе с тем она будила в нем чувства, на какие, он думал, не может быть способен никто. Потому что чувств таких ни на земле, ни в море, ни в воздухе быть не может. Ни одна женщина из тех, что он знал в своей жизни, не заставляла его пылать изнутри. Ни одна, даже самая искусная, не могла заменить ему этих глаз, этого голоса, этой хрупкости и совершенной красоты. Ни одну он не любил. Только ее.
— Поедем вместе, — хрипло выдохнул Блез. — Я сойду с тобой на берег. Все и так знают, что Ратон любит Дейну. И что Дейна любит Ратона.
— Дейна любит Ратона, — эхом отозвалась девушка, — и Ратон любит Дейну.