— Наведи тут порядок и все закроется, черт возьми!
Нарцисса вздыхает.
— И за мужем тоже, если не сложно, — наигранно хмурится она, а после снова улыбается.
— Конечно, миссис Малфой.
Драко фыркает, когда багажник наконец закрывается и идет обнимать мать на прощание, после чего тут же садится в машину на заднее сидение. Люциус целует жену, трепетно погладив по щеке.
Гермиона садится назад к Драко и протягивает ему еще одну бутылку с водой. Также без слов, а после надевает наушники и закрывает глаза, наслаждаясь тем, какая поездка ей предстоит.
========== 3. ==========
Это гребанный ад, а не поездка. Если бы Гермионе сказали о том, что ее ждет в дороге, она бы непременно вышла из машины.
Прямо на ходу.
Стенания Драко из-за похмелья были еще цветочками, которые Гермиона благополучно собирает букетами на протяжении всей своей дружбы с ним, самое страшное начинается в тот момент, когда они прибывают в аэропорт, и у них задерживается рейс.
Гермиона всегда считала себя удачливым человеком, по-настоящему, действительно удачливым. У нее никогда не было проблем с учебой или парнями, она никогда не попадала в страшные ситуации, которые хоть как-то угрожали бы ее жизни.
Она даже никогда не лежала в больницах, никогда не ломала конечностей, да и болела всего пару раз за всю жизнь, и это была обычная простуда, которая сама собой проходила через день.
Сейчас, кажется, удача решила помахать ей рукой на прощание, потому что иного объяснения у нее не было. Их рейс задерживается уже на два часа, в единственной работающей ночью кофейне аэропорта заканчиваются зерна, а еще у нее садится телефон.
— Невероятно, — цокает она языком, когда гаджет потухает у нее в руках. — Что за черная полоса сегодня.
— Вселенная против того, чтобы ты прибыла в Ри-им, — зловеще произносит Драко, нависнув над ней.
— Ой, отстань, — машет она рукой.
Шутка и правда кажется Гермионе совершенно не смешной, потому что она никогда не сталкивалась раньше с таким чудовищным невезением. Слова Драко не идут у нее из головы, и девушке кажется, что все последующие несчастья связаны с тем фактом, что Драко это сказал.
Автомат зажевывает ее купюру с высоким номиналом, но, как бы Гермиона ни била по нему, ничего не помогает. Драко удается найти еще одну кофейню на другом конце аэропорта, и он приносит девушке кофе, за что она искренне его благодарит, а затем благополучно обжигается напитком.
Она никогда не обжигалась! Не было такого даже в детстве! Раздосадованная всеми текущими обстоятельствами, она уже хочет сказать Драко, что вся эта совместная поездка — определенно плохая идея, как вдруг диспетчер объявляет о том, что погода нормализовалась, и рейс до Рима готов отправиться в путь.
— Странно всё это, — хмурится Грейджер, пока они стоят в очереди.
— Что именно? — закинув себе на плечо портфель, спрашивает Драко.
— Да я вам поездку срываю, буквально, — откровенничает она, покачав головой.
Драко фыркает.
— Она бы сорвалась, если бы ты не поехала, — отвечает он, — отца я, конечно, всецело уважаю, но месяц с ним под одной крышей — вот спасибо, не надо.
Гермиона улыбается.
— Так что брось херню говорить и дуй в салон, — подталкивает он ее вперед.
Несколько грудничков на руках пассажиров в очереди дают всем остальным понять, что перелет легким не будет, и это в действительности оказывается так. Не успевает самолет взлететь, как малыши начинают верещать во все глотки, что есть сил, а замученные мамаши, сгорая от стыда, качают их на руках в носу самолета, без конца убаюкивая.
Все без толку.
— Я сейчас взвою, — сознается Драко, накрывая лицо ладонями.
— Не тебе одному тяжело, Малфой, возьми себя в руки, — трет виски Грейнджер. — Я сейчас только твоему отцу завидую по-черному.