— Разумеется, нет, отец, — бросает он через плечо.
Малфой старший ухмыляется, встречаясь с Гермионой тем самым мой-сын-врун-и-мы-оба-это-знаем взглядом. Мужчина кивает.
— Дорогая, могу я попросить себя проследить за моим непутевым сыном, чтобы он не пил слишком много?
Грейнджер заразительно улыбается.
— Конечно, мистер Малфой.
Люциус поднимает бокал с лисьим прищуром и возвращает свое внимание собеседнику. Гермиона стоит какое-то время неподвижно, ждет взгляда хозяина дома, потому что теперь она точно не сможет успокоиться. Этого не происходит. Драко тянет ее за руку.
— Шевелись, Грейнджер!
Она всего на мгновение снова смотрит на увлеченного диалогом профессора, а после отворачивается, потому что Драко тянет ее за руку за собой. Гермиона смеется, отправляясь подальше от этого дома, не зная, что Северус не сводит взгляда с ее удаляющейся фигуры.
Гаэта — тот самый прекрасный городок, в котором они оказались — встречает гостей потрясающей погодой. Дневная жара, заставшая их по приезде, постепенно спадает, воздух становится прохладнее, дышать теперь легче.
Драко ведет Гермиону по всем местам, которые помнит из детства, они бесятся, дурачатся без конца и даже умудряются ни разу не поссориться, что удивительно. Душа Гермионы парит над землей от одной только мысли о том, что она в Италии.
А через пару недель окажется в Риме.
— Сфотографируй меня здесь, давай, — бежит Грейнджер к потрясающе красивой арке, увитой цветами, и Драко закатывает глаза, доставая телефон.
Гермиона раскидывает в стороны руки и вся светится, зажмурив глаза, а Драко хоть и ворчит, потому что, хорош, Грейнджер, я сделал уже сотню фото, готов, на самом деле, сделать еще хоть триста, только бы видеть ее потрясающую улыбку и жизнь, которая волнами от нее исходит.
Они гуляют целый день, заходят в каждый дворик, любуются видами, наслаждаются началом отдыха. Драко рассказывает, как бывал здесь много лет назад, показывает свои любимые на тот момент места, отмечая, что они совсем не изменились.
— А итальянки у тебя были, Малфой? — нежится на солнце Грейнджер, подставляя лицо теплым и мягким лучам.
— Мне было семь, когда я был здесь последний раз, — хмыкает он.
Грейнджер вскидывает брови.
— Конечно, были.
Гермиона смеется, подкалывает его в сотый или тысячный раз и закрывает лицо ладонями.
— Хочу купаться, — привстает на локтях девушка. — До пляжа далеко?
— Пару миль, не больше, — указывает он рукой куда-то в сторону, а после смотрит на подругу с макушки до кончиков пальцев ног.
Драко знает, что Грейнджер не носит в жару верха белья, он даже не стесняется смотреть на ее округлую грудь в утягивающем топике.
— Гре-ейнджер, — тянет он, — а в чем ты собралась купаться, скажи-ка мне?
Гермиона не без пафоса надевает очки и встает с лавки, не скрывая шикарной улыбки. Драко тут же встает с места следом за ней.
— Грейнджер, — тараторит он, — даже думать не смей, мать твою!
— Я уже подумала, — идет она спиной вперед, а затем снова поворачивается к нему спиной. — Попробуй переубеди меня, Малфой!
Она срывается с места и бежит вдоль дорожки велосипедистов, заливисто смеясь, а Драко пытается за ней поспеть и сыплет проклятья вперемешку с комплиментами, чисто в его духе. В воздухе аромат солнца, виноградников и свежего хлеба. Жить хочется так сильно, что даже дышать сложно.
Они идут к пляжу уже ближе к закату, успевают понежиться в лучах уходящего солнца, и Гермиона решает пощадить нервы друга, поэтому заходит в теплую воду лишь по колено. Первое время они проводят на пляже вдвоем, а после харизму Гермионы замечают местные отдыхающие.
Девушка только этого и ждет.
Они знакомятся с компанией итальянских подростков, многие из них владеют английским, поэтому точки соприкосновения они все находят почти моментально. Драко сначала фыркает, а после к ним присоединяются три хорошеньких девчонки, и парень сменяет гнев на милость.
— Грейнджер, не налегай, — кладет он ладонь на стакан девушки, мешая ей сделать очередной глоток.
— Брось, — хмурится она, — Малфой, я отдыхаю. Расслабься уже, та шатенка глаз с тебя не сводит.