Вздрогнув, она вскинула голову и, стараясь говорить холодно, напомнила:
- Мне пора возвращаться.
Дилан вздохнул.
- Лен, да понял я уже, что ты не рада меня видеть, не желаешь разговаривать и даже находиться рядом со мной тебе неприятно, - утомленно заметил он. - Я прошу меня просто выслушать. Я должен тебе этот разговор. Я действительно приехал в Норгатен, чтобы отыскать тебя и все объяснить, как и обещал в письме. Приехал, как только смог и…
- В каком письме? – перебила Марлена, до которой смысл произносимых Диланом слов доходил как будто с опозданием. – Я не получала никаких писем.
- Вот как? – Дилан не выглядел удивленным, скорее, расстроенным. – Выходит, мой друг не смог его передать. Жаль. Я верил, что ему все удалось, и письмо до тебя дошло.
- И тебе не показалось странным, что я на это письмо не ответила? – поинтересовалась девушка растерянно.
- Не показалось, - бросил Дилан резко. – Потому что в том неполученном тобой письме я просил, чтобы ты не пыталась со мной связаться.
Марлена зажмурилась и почему-то вспомнила, как сидела в этом скверике с отцом, которому последнее время уже тяжело было преодолевать дорогу до лавочки лерра Траубе без отдыха. Тогда так же негромко журчал фонтан, и ворковали, разгуливающие по дорожкам голуби. А вокруг фонтана с хохотом и радостными возгласами носилась стайка детей, играющих в «воздушные фигуры». И отец, оживленно рассказывающий о своем последнем исследовании, так засмотрелся на них, прервав недопроизнесенную фразу на полуслове, что Марлена вдруг остро осознала, как он уже немолод и слаб, и что ему, наверное, хотелось бы гулять в этом сквере с внуками как чинно восседающие на скамеечках пожилые господа и дамы…
Когда ей удалось, наконец, отогнать обратно подступающие слезы, девушка открыла глаза и смогла выговорить почти равнодушно:
- А ты не мог перед тем, как покинуть академию, лично сказать мне, что не хочешь продолжать общение?
- Не мог! – отрезал Дилан раздраженно.
Он посмотрел по сторонам, на небо, на фонтан, на дорожку под ногами, покусал губу, потом вдруг спросил, не глядя на девушку:
- Что болтали в академии после моего исчезновения? Какие слухи ходили? – и усмехнулся: - Впрочем, кого я спрашиваю? Ты же тот единственный, наверное, человек в академии, который и не заметил бы, что окружающие что-то там обсуждают…
Только не в случае, если обсуждают тебя, Дилан, - с горечью подумала Марлена и перечислила:
- Болтали, что ты вдруг утратил целительский дар и решил отчислиться сам, чтобы не позориться на экзаменах. Отчего именно утратил, никто не знал. Болтали, что ты решил перевестись в другое учебное заведение, потому что уровень преподавания в нашей академии тебя не устраивал. Куда именно ты перевелся, никто не знал. Болтали, что ты вынужден бросить учебу и бежать заграницу из-за скандала с какой-то женщиной. С какой именно женщиной и куда заграницу, никто не знал. Достаточно?
- Версия про побег заграницу с женщиной мне понравилась, – признал Дилан. - А тебе, подозреваю, не очень… А что говорили про четверокурсников?
- Каких четверокурсников? – удивилась Марлена, слухи, не касающиеся Дилана, ее на самом деле волновали мало.
- Про Томаса с пространственной магии и его друга с боевого.
- Томас – это тот портальщик, с которым ты ходил в горы? – вспомнила девушка. - Про него я, кажется, что-то слышала… Примерно через месяц после твоего исчезновения он тоже перестал появляться в академии. Говорили, что он сильный маг, и им заинтересовались в военном министерстве и пригласили к себе, не дожидаясь, пока он закончит курс.
- Пригласили к себе, - повторил Дилан хмуро. – Понятно.
Марлене ничего понятно не было. И хотя все это теперь уже, видимо, не имело значения, Дилан обещал объяснения, и она, какой смысл и дальше притворяться, хотела их все-таки получить.
- Так куда же ты тогда делся, Дилан? – сдаваясь, спросила она устало. - Перевелся в другую академию из-за недовольства уровнем преподавания в нашей или тоже получил приглашение из министерства за какие-то неизвестные мне заслуги?