В конечном итоге бутылка бурбона оказалась в моих руках. Быстро налив себе один стакан, я осушил его и наполнил второй. Теперь уже направился в гостиную и уселся на диван.
И только потом в моей башке мелькнула мысль. Чарли в городе, встречается с Дареном. А с любимой работы отпросился и Джек. Ну разумеется! Ебаный засранец отправился к ней.
Осознав это, я невольно хмыкнул.
Первая бутылка кончилась быстро. Вторая — тоже. Утром я очнулся в спальне, куда часто заходил, но никогда там не спал. Сюда не заходила домработница и все кругом было покрыто пылью. Комната оставалась в том же состоянии, в каком оставила ее моя бывшая жёнушка. Твою мать, два с половиной года прошло. А на комоде все еще лежали ее серьги, на статуэтке в виде головы какого-то урода все еще висели браслеты, которые она так любила. На кресле в углу валялась моя футболка с «AC/DC». Она носила ее в те дни.
Из-за ненависти к этой дряни я готов был все разнести к хуям. Но только не там. Не в спальне, где мы проводили вместе каждую ночь. Почти. Не там, где я искренне признался суке в любви. Где каждая поверхность была «помечена».
Я продолжал существовать, двигался вперед и старался как угодно, кем угодно заполнить в душе пустоту, которую она оставила. Но этот дом, эта спальня была местом моей слабости. Здесь я бухал и просыпался на полу, где, вроде как, совсем недавно, занимался сексом с женщиной, которую любил.
И насрать, что, вероятно, на этой огромной кровати она изменяла мне. Что там ее трахал какой-то уебок. Плевать.
Моих воспоминаний было больше.
Телефон трезвонил на полу, когда я очухался. Там было около сотни пропущенных от Лив, которая знать-не знал об этом доме.
Она наверняка звонила из-за чертового приема. Это был мой фонд. В честь него благотворительный бал. Но, по легенде, которую мой пиар-менеджер скормил прессе, учредителем являлась Оливия. И, вроде как, можно было на это представление забить и не являться. А потом я вспомнил о важном деле к своей бывшей женушке. И отправился на выход их дома, параллельно перезванивая девице. Тем вечером мне предстоял бой. Но. С Чарли или с самим собой — было еще не известно.
========== Часть 12 ==========
Телефон трезвонил на тумбочке, вибрировал, вырывая из толи сна, толи дремоты. Мобильник уже подползал к краю и готов был свалиться на пол, но я вовремя его поймала и, не открывая глаз, ответила на вызов, кутаясь по-сильнее в одеяло.
— Ммм, алло? — прохрипела в трубку.
— Сладких снов, любовь моя, — весело пропел в трубку Калеб.
— Иди к черту, — еле произнося слова, ответила ему.
— Уже пришел.
Где-то из глубины номера я услышал, как щелкнула входная дверь. Калеб скинул звонок и, видимо, бесцеремонно вторгся в мою временную обитель. Я же только еще плотнее завернулась в мягкое одеяло. «Вставать ради него точно не буду» — подумала и перевернулась на другой бок, чтобы лежать спиной к единственному входу в спальню.
По ковру зашуршали чьи-то ботинки. Калеб вошел в комнату и остановился в полуметре от кровати.
— Подъем, Чарли. Проспишь все самое интересное, — весело отозвался мужчина.
— Ммм, — я накрыла одеялом лицо и недовольно простонала, человеческим, понятным языком выражая, как я рада его приходу!
Парень хмыкнул, затем прошел дальше и распахнул шторы. Яркий солнечный свет пробился в комнату, моментально осветив ее. Я снова недовольно простонала, еле-еле поднимая руку и показывая Калебу средний палец.
— Господи, как давно я ждал этого дня. Прийти с утра и отомстить тебе за все мои страдания, — довольный, как кот, ответил продюсер, точно улыбаясь.
— Объясните мне, — прохрипела, переворачиваясь на живот, отрывая лицо от подушки и потягиваясь. — Почему вам, мужикам, так нравится приходить с утра и портить всю идиллию?
Сквозь приоткрытые веки, я с трудом, но различала черты лица Калеба. Он сначала заулыбался, потом нахмурился, а после растянул губы в улыбке еще шире.
— Бог ты мой, неужели я застал саму Чарли Вестман с похмельной головой утром?
— Бляяяять, — протянула, аккуратно отбрасывая одеяло и стараясь подняться так, чтобы солнце не светило мне в глаза. — Я что, уже и выпить немного с друзьями не могу?
Шаркая и прикрывая лицо от света, я направилась в ванную, чтобы расчесаться или, хотя бы, умыть лицо. Когда подошла к зеркалу, оттуда на меня смотрело какое-то чудище. Растрепанное, с синяками под глазами и костями наружу. Тощая, побитая. Недовольная жизнью. Ну или просто я. Настоящая.
— А у тебя есть друзья? — донеслось из спальни мне вслед.
— Ну мне же надо с кем-то пить! — ответила Калебу и включила воду, чтобы умыть лицо.
— Аааа. Но, если я правильно помню, таких людей называют собутыльниками, — язвил мужчина, теперь уже стоя в дверном проеме.