– Вы его читали?! – он вскочил, едва не уронив стул. – Вижу, что читали. Так вот, Эстебан, та, кто это писала – женщина столь достойная, что вы и представить себе не способны! И если вы хоть где-нибудь, хоть кому-нибудь…
Людвигу не хватало воздуха, не хватало и слов. Он мог пригрозить оруженосцу невыносимой жизнью на службе, дурной аттестацией, дуэлью – и не мог все это выразить достаточно кратко.
– Монсеньор, – пробормотал Эстебан неожиданно виновато, – простите меня, пожалуйста!
Килеан поперхнулся набранным было воздухом.
– Вы это серьезно, юноша?
– Эр Людвиг, я вел себя непозволительным образом! Больше такого не повторится!
Пришлось заглянуть в честные глаза оруженосца и решить, что прочтение письма истинно достойной эреа произвело на Эстебана неизгладимое впечатление и заставило шагнуть на путь истинный.
В комнату без стука ворвалась герцогиня Колиньяр, и Килеан счел за благо ретироваться в самом срочном и самом вежливом порядке.
Эреа N. От Людвига, графа Килеан-ур-Ломбах. (отрывок)
Милая, прелестная эреа!
Ваше письмо наполнило меня ни с чем несравнимым счастьем! Я не хочу потерять Вас и более не в силах мириться с неизвестностью! Я требую, прошу, умоляю, чтобы Вы назвали свое имя! Я жажду встречи с Вами и готов оградить Вас от любых насмешек и косых взглядов. Вы можете сколько угодно клеветать на свою внешность, но я знаю, что Вы одна понимаете и цените меня, как никто!
Эреа, я не герцог, но у меня достаточно предков и золота, чтобы составить чье-либо счастье. Я надеюсь, что Вы об этом подумаете, хотя мой намек и может показаться преждевременным. Однако я уверен в своих словах и прошу Вас отнестись к ним серьезно…
========== 6. Сломать лед ==========
Кресло в комнате оруженосца уютно поскрипывало. Свернувшийся в нем Эстебан клевал носом и делал вид, что читает книгу. Лекарь, устроившийся в углу с каким-то талмудом, кажется, полагал, что пациент образцово выздоравливает. Пациент полагал, что лекарь – кошачий сын, а сам он мучается почем зря.
Хотелось спать, но маркиз Сабве справедливо полагал, что результат его визита к подушке будет не лучше, чем ночью. Всю ночь ему снилась Ирма. Тут бы следовало ухмыльнуться и добавить, что ночной визит эреа как нельзя кстати. Но мешали три загвоздки. Во-первых, родственница Приддов снилась одетой. Во-вторых, одета она была в зеленое и черное, то есть, в родовые цвета Колиньяров. В-третьих, Эстебану это страсть как нравилось. Юноша не мог сказать, что жаждет увидеть эту девушку обнаженной – он просто хотел смотреть, как Ирма смеется, поет, встряхивает головой, заставляя прыгать кудрявый локон…
Размышления оказались прерваны стуком в дверь.
– Эр Эстебан, – старомодно обратился к нему слуга, заглянувший в комнату после разрешения, – вам письмо, вот.
Маркиз Сабве поднялся (благо, это ему уже позволяли) и забрал письмо. Сердце сжалось при виде знакомого почерка на конверте.
Дорогой маркиз!
Надеюсь, Ваше здоровье все так же уверенно улучшается. Полагаю, благодаря стараниям родных, в доме Монсеньора ничто не нарушает Ваш покой, кроме занудства лекаря и тяжелых вздохов самого Килеана. Будьте к нему снисходительны – он лишился источника радостей в виде известной вам переписки. Я думаю, что могу слегка исправить это. После довольно-таки долгих попыток мне удалось изменить почерк так, как это было необходимо – можете удостовериться на вложенном конверте, а если захотите – то и на письме в нем.
Чем Вы занимаетесь? Еще не довели своего лекаря до необходимости пригласить коллегу по нервным болезням? Если хотите, я могу прислать Вам интересную книгу.
Мне пора вернуться к делам. Позже я напишу Вам подробнее и даже смогу рассказать какую-нибудь занятную легенду.
Ваш добрый друг Ирма.