Нериэль заворочалась, пытаясь устроиться поудобнее. Наверное, Винн права. Алистер… неравнодушен ко мне. Андрасте, я ведь только пыталась дать ему немного тепла!
В животе глухо заурчало. С тех пор как стала Стражем, Нериэль всегда была не прочь перекусить, а после вечернего разговора с Винн еще и поела хуже обычного.
Что же мне теперь делать? Послушать Винн, так все просто: надо оттолкнуть Алистера. Милая, добрая Винн… Ты так мудра, неужели ты думаешь, что любовь можно убить, просто сказав «не надо»? Ты же слышала беднягу Каллена, когда мы нашли его в башне… Любовь не дала ему ничего, кроме боли. Разве он не избавился бы от нее в мгновение ока, если бы мог? Разве я разлюбила Дункана, когда он отверг меня? Или когда он погиб?
— Нериэль, — позвал голос снаружи, так тихо, словно и не хотел дозваться, — не спишь?
— Нет, — произнесла девушка в темноту и не двинулась с места. Алистер был легок на помине, но совсем не ко времени.
— С тобой все в порядке?
От его заботы у Нериэль в груди защекотало-защемило. Какой ты добрый, Алистер! Где бы в этом мире достать немного счастья для тебя?
— Подожди минуту, — попросила она. Застегнула откинутый было в сторону пояс с символом пламени Андрасте и выбралась из палатки. Алистер успел сменить тяжелые боевые доспехи на обычные штаны и куртку. В одной руке он держал масляный фонарь, в другой — какой-то тканевый сверток. Несколько секунд он смотрел на эльфийку, молча, но так внимательно, что рука Нериэль рванулась к голове — проверить, в какое такое воронье гнездо сбились волосы. Хотя возможно, дело было не в прическе. «Трудно не заметить, какие нежные взгляды он бросает на тебя, особенно когда думает, что никто не видит», — снова прозвучали в голове слова Винн.
— Я принес поесть, — сообщил Алистер, когда пауза очевидно затянулась. Потряс тканевым узелком. — Тут хлеб, сыр и яблоки.
Нериэль вопросительно посмотрела на него. Воин неуверенно переступил с ноги на ногу.
— За ужином ты почти не ела. Я подумал, молодой растущий организм, — он улыбнулся, напоминая об одном из старых разговоров, — очень скоро даст понять, что так делать нехорошо.
— Спасибо, — Нериэль улыбнулась в ответ и потерла живот над пряжкой пояса. Алистер пришел не вовремя, но ее благодарность была настоящей, как и голод. — Я в самом деле хочу есть.
Она вытащила из палатки одеяло. На нем хватило места и Нериэль, и свертку с продуктами. Распутав узлы, девушка выбрала кусок сыра. С наслаждением откусила от него, прежде чем взять хлеб. Алистер все еще стоял столбом — пришлось наградить его недоуменным взглядом и приглашающим жестом. Воин помялся и сел на другой край одеяла. Фонарь он пристроил неподалеку, так что в круге неровного золотистого света оказались и еда, и Нериэль, и сам храмовник.
Алистер молчал. Эльфийка с аппетитом поглощала хлеб с сыром и поглядывала на него краем глаза. Ей нравилось смотреть на Алистера. В Остагаре, при первом знакомстве, воин не показался ей красивым: так, ничего особенного. То ли дело Дункан, чьи умные темные глаза первым же взглядом прошили ее насквозь. Но со временем Нериэль стало нравиться открытое лицо Алистера, взгляд, улыбка, на которую хочется ответить…
— Похоже, ты в порядке, — улыбнулся Алистер, словно услышав ее мысли. — Аппетит — хороший признак!
— Хочешь тоже? — опомнилась Нериэль. — Сыр?
Воин покачал головой. Тогда эльфийка протянула ему большое желтое яблоко. Алистер его принял, но есть не стал.
— А что со мной должно быть не в порядке? — спросила Нериэль, подобрав с ладони последние крошки хлеба.
— Я подумал, может, тебе плохо после того, что было на Пике Солдата, — с непонятной неохотой признался Алистер, глядя на мех одеяла.
— О, когда Леви сказал, что верную дорогу увидел во снах, мне определенно стало нехорошо, — девушка даже хихикнула.
— Сон Лелианы тебя не пугал.
— Сны, точно передающие длинный путь, — это куда сложнее видения Лили. И куда сильнее пахнет демонами.