— Привет, НеАнгел. Скучала по мне?
Сглотнув слюну, прищуриваюсь.
Цель номер один — не показать, как он на меня действует. Если он только догадается, пропаду. Проиграю. И я не знаю, что со мной будет тогда.
— Не льсти себе. Ты следишь за мной, Гейден?
— Не льсти себе. Я здесь учусь.
Перебросив волосы за спину, сажусь прямее. Мои колени дрожат, ступня нервно дергается, а по позвоночнику бежит холодок.
Мы не должны были опять встретиться. Почему он не оставит меня в покое? Будет мстить? Ему нужно унизить меня за то, что поимела в том клубе его я, а не он меня? В этом состоит его план?
Денег у меня нет и — по его мнению — так волнующей его девственности тоже. Чего же он тогда вцепился в меня и не отстанет? Не слышал никогда о кодексе «братанов», или как там у мужчин называется, когда девушка друга табу?
— Не староват ли ты для универа? Второй курс, и всё такое. Аспирантура и магистратура — в вечернее время.
— Мне двадцать один. Можно всё, и всё такое.
Он меня раздражает. Своей манерой разговаривать, тембром голоса, ментоловым запахом геля для душа, который наполняет мои лёгкие при каждом вдохе.
— Ты что, умственно отсталый? Здесь всем по девятнадцать.
— А я, оказывается, скучал по твоему язычку.
Мирон хрипло смеётся, раздражая мои нервные окончания всё больше. Моё тело — сплошной оголённый нерв. Такое происходит только рядом с ним. В остальное время я думаю головой и не иду на поводу инстинктов.
Мозг услужливо воспроизводит в голове, как Гейден касался меня на прошлых выходных. Заводил одним лишь взглядом и пошлыми словечками. Его грязный язык определённо подвешен и знает своё дело. А его руки знают, как доставить женщине удовольствие. Боюсь подумать, что он умеет делать своим членом.
Боже…
О чём я думаю? Нужно купить себе вибратор или наконец стащить трусы с Соколова. На одних поцелуях отношения не вытянуть.
Мы с Гейденом ни разу не целовались, а мои губы покалывает так, словно я этого хочу. Прямо сейчас. В этой аудитории. Только я не хочу!
Дыхание учащается, и я лезу в свою сумку за бутылкой воды без газа.
Мир опирается одной рукой на стол, а другой, подцепив край моего стула, дёргает на себя.
Теперь наши бёдра соприкасаются. Меня прошибает двести двадцать, сердце обрывается вниз.
Сжав зубы и смотря вперёд, словно я увлечена речью куратора и крайне спокойна, цежу:
— Избавь меня от своего общества. На галёрке есть свободные места.
— А то что? — насмешливо в ответ.
Мне даже крыть нечем. Чем я могу ему угрожать? Сашей? Да тот скорее поверит в любую сказку Гейдена, чем мне. Мы знаем друг друга три месяца, а они сколько? Всю жизнь рядом на золотых горшках сидели и сосали платиновые соски?
— Ничего. Ты вторгаешься в моё личное пространство. Снова и снова. Это ненормально. Я не твоя собственность.
— Это только пока.
Не выдержав, резко поворачиваюсь к нему. Я уверена: мои глаза мечут молнии. К сожалению, лишь фигурально. Потому что парень рядом одаривает меня в ответ насмешливым взглядом. Мажет им по моему лицу, задерживаясь на влажных после воды губах, и медленно облизывает свои.
Слежу за кончиком его языка как приклеенная.
Чёрт.
— Я никогда не стану твоей. Я встречаюсь с твоим лучшим другом, — шепчу, глядя в дьявольские глаза напротив.