- При всем уважении, вы не справедливы к Карату!
Мишка встала так, словно собственной грудью пыталась защитить того, кто едва ли нужнался в защите и улыбался теперь хитро и многозначительно, чуть выгибая брови и словно говоря Штилю, чтобы тот больше не дергался на тему городских вылазок, иначе придется иметь дело со всем женским десантом этого дома.
- Он пытается помочь! И делает это в силу своего опыта, знаний и видения мира! Не его вина, что ситуация вышла из-под контроля, появились эти Палачи, а мистер Робстон пропал!
Мишка до сих пор называла своего отца только так. Мистер Робстон. Для нее это была тема настолько болезненная, что не помог даже разговор с папой, когда он рассказал о том, что в этом доме всего лишь один его кровный сын, а все остальные не родные.
«Дело не в том, чья кровь течет в твоих жилах, дочка. Не тот отец, кто дал жизнь, а тот, кто был рядом, любил и воспитывал тебя. Ведь он не дал тебе усомниться в себе ни разу за твою жизнь рядом с ним. И он продолжает любить тебя. А потому он по-прежнему твой отец…»
Но Мишке было больно. Она много не понимала, много не знала, а потому бросалась в омут с головой в любую авантюру, задуманную Каратом или кем бы то не было, чтобы только расплести этот клубок и понять хоть что-нибудь.
Когда Грант стал изучать все папки и нашел некоторые записи про гипноз, то скромно и неловко поделился своей мыслью о том, что, возможно, мистер Робстон знал и видел гораздо больше, чем мы даже могли представить, до тех пор, пока его мозг не подчистили, как делали это с Мишкой и Ураном.
- …если есть шанс запрятать воспоминания глубоко под корку, то возможно есть шанс и вернуть их, как Элерт сделал это с Мишкой, - осторожно проговорил Грант, поправляя на носу тонкую оправу очков, но быстро добавив, - Мы можем только попробовать и не более! Я – не Элерт, и не обладаю такими знаниями о человеческой психике и методах манипулирования ею.
- Хуже все равно уже не будет, - кивнул Карат, ставя жирную точку на обсуждении этого спорного вопроса, и открывая охоту на Робстона.
На самом деле мы даже не знали жив ли он.
И если жив, то в каком состоянии находится, а главное как его найти.
Карат был уверен, что мужчина жив. Вот только не распространялся на счет того, почему так думал.
- Каждый из нас старается внести вклад в общее дело, и не правильно обвинять в смертях тех людей его одного, - хмурила брови Мишка, продолжая стоять горой за ухмыляющегося Карата перед Штилем, который пытался примирительно улыбнуться, и скорее закрыть этот вопрос, явно не воспринимая девушку серьезно. И очень напрасно.
- Мы тоже были там! Мы тоже все видели и не предотвратили пагубных последствий! Но я обещаю вам, что впредь мы будем действовать иначе.
Уверенность Мишки впечатляла. Как и то, что она встала на сторону Карата, что до нее делала пожалуй только Мия.
- Пагубных последствий не будет, потому что теперь с вами в городе постоянно будет офицер полиции, - хоть и мягко, но категорично отозвался Штиль, прикрикнув в сторону коридора, - Райли! Войди!
Кажется на этом была поставлена жирная точка.
Либо беды было не миновать, потому что глаза Карата полыхнули недобрым блеском, когда в коридоре раздались размеренные шаги, и я отступила на шаг назад, пропуская в гостиную молодого мужчину.
- Всем доброго вечера, - проговорил он мелодичным голосом, с уважением и почтением кивая каждому из Беров, в том числе и Карату, который прищурился, окинув его тяжелым, изучающим взглядом, что мог сравниться разве что с рентгеном.
Нет, он не одобрял этого, и мне было заранее жаль парня, которого бросали буквально в жерло адского пламени. Я знала, что Карат не будет терпеть его рядом и сделает всё, чтобы он сам сбежал как можно быстрее, сказав своему отцу, что больше ни за что не будет работать с нами.
- Разрешите представить – помощник шерифа, капитан Райли Грейскин. С сегодняшнего дня все ваши вылазки в общественные места города будут проходить только с его личного контроля.
Звучало просто ужасно, как бы официально и подчеркнуто спокойно это не было сказано Штилем.