В глазах помутнело от слез. Фил смотрит на меня ошарашенным взглядом. Я вынимаю из кармана пули, которые вынула из его пистолета несколькими минутами ранее, и высыпаю их на пол. Он нервно проводит рукой по волосам и начинает хохотать.
– А папа всегда говорил, что хитрее меня. Как я мог это забыть?
Он резко подается вперед. Я достаю свой пистолет и стреляю. Фил падает на пол, хватаясь за кровавую рану на груди. Пистолет выпадает из моей дрожащей руки, и я бегу к брату.
– Тебе… не место… на войне, – он тянется к моей руке и сжимает ее. Слезы с моих глаз падают прямо ему на лицо. Он смотрит на меня и слабо улыбается. Его глаза тоже полны слез.
– Прости меня, – я ложусь на пол и обнимаю его. – Прости.
Через минуту хватка его рук слабеет, он перестает дышать. Я обнимаю его крепче и кричу, кричу так, будто могу вывести так всю свою боль. Не знаю, сколько я так лежу, плача и обнимая своего брата. Пугающую тишину нарушает голос Макса, который доноситься из рации.
– Прием. Фил, вы идете?
Если я не отвечу, он придет сюда, увидит все и убьет меня. Ну а что? Неплохо.
“Перестань себя жалеть, надо что-то делать”.
Я поднимаюсь к столу за рацией.
– Мы уже идем, – отвечаю я мертвым голосом.
Я сползаю обратно вниз и упираюсь головой в колени. Что же с ним делать?
– Он прав, тебе здесь не место.
Я поднимаю голову. Артур смотрел на меня сочувствующим взглядом.
– Хочешь вернуть все назад? Теперь должность снова свободна.
– Лучше убей меня.
Было заметно, как тяжело дается ему каждое слово. Кажется, у него сломаны ребра.
– А чего тогда хочешь? – я подползаю ближе к нему.
– Нормальной жизни, – он опускает глаза, – для тебя.
Я положила руку на ту часть его лица, которая пострадала меньше всего. Он весь горел. Артур вновь посмотрел на меня. Голубые бездонные глаза притягивали мой взгляд словно магнитом. Столько всего я видела в них: сожаление, печаль, нежность, сострадание.
– Можешь идти?
– Не думаю, – шепотом отвечает он.
– Тогда начинай ползти в сторону двери.
Я возвращаюсь к телу брата и обшариваю его карманы в поисках ключей от машины.
– Я люблю тебя, – наклонившись к нему, целую в лоб.
Вытерев слезы с лица, я направляюсь вниз на склад, где хранилось все оружие. Чего тут только не было. Нужно найти что-то мощное. Думаю, ручной гранатомет подойдет в самый раз.
Забираю все, что поместилось в сумку, которую я нашла там же, я выхожу на улицу, нахожу нужную машину и бросаю туда сумку, оставив себе две бомбы.
Я возвращаюсь в здание, собираю в рюкзак еду и лекарства и иду за Артуром. Его состояние оставляет желать лучшего. Дав ему выпить еще несколько лекарств, я помогаю ему встать. Какой же он тяжелый. Его лицо исказилось болью. Когда мы сделали несколько шагов, я заметила, что он сильно хромает на правую ногу.
– Что с ногой?
– Сломана.
Черт, надо было пригнать машину прямо ко входу.
Когда мы дошли до двери, я остановилась. Артур оперся о дверной косяк.
– Оставь меня, – он тяжело дышал.
– Заткнись.
Какой был смысл во всех тренировках, если я даже не могу вытащить человека из здания? Я набрала в грудь побольше воздуха и, поддерживая Артура, зашагала дальше. Идя по длинному коридору, я два раза останавливалась, чтобы оставить бомбы и запустить таймер. Нельзя допустить, чтобы кто-то нашел оружие, которое здесь хранилось.
Мы с трудом спустились по лестнице и, наконец, вышли на улицу. Я усадила Артура на пассажирское сиденье и закинула назад рюкзак с вещами. Немного отдышавшись, я села за руль и поехала туда, где ждал нас Макс. Через десять минут на горизонте появились вертолеты. Я остановилась и вытащила оружие из багажника. Прицелившись, я стреляю и попадаю в самое яблочко: первый вертолет тут же взрывается. То же самое я проделываю и с остальными двумя. На небо начинают подниматься клубы черного дыма. А через минуту взорвалось здание, оставшееся позади нас.
Уверена, абсолютно все люди это видели. Революция прошла на славу. Какой безумный день: сегодня разрушилось, взорвалось и сгорело ярким пламенем все, что могло.
Я села в машину.