— Я бы очень хотела поехать с вами. Вдвоём нам будет веселее, да и исцелить сможем больше людей.
— Зрелище будет не из приятных, к тому же это опасно. Однако там ты сможешь поучиться исцелению не на здоровых товарищах, а на тех, кому оно действительно нужно, начнёшь контролировать расход маны и силу своих заклинаний. С одной стороны ты права, это для тебя полезно и нам действительно будет веселее, но с другой стороны - я буду за тебя беспокоиться.
— Этот риск вполне оправдан. Я не передумаю, — жрица воспрянула. Это было амбициозное и интересное задание для неё, к тому же в компании Фаола.
— Я бы тоже хотел помочь раненым из Лиги Аратора, — раздался голос с хора. Алонсий и Грейс подняли голову и вновь увидели Бенедикта.
— Тебе я придумал поручение, которое не смог бы доверить никому иному. Ты будешь моим заместителем в Соборе Света. Справишься?
Услышав это, Бенедикт позабыл о предыдущем своём желании.
— Без всяких сомнений, спасибо вам, — он почтительно склонил голову, всё ещё стоя над ними.
— Не за что, а тебе заранее спасибо за то, что перестанешь подслушивать. Не пристало жрецу Света вести себя, как затаившийся в тени разбойник, — Алонсий даже спустя много лет говорил с Бенедиктом так, словно всегда видел в его лице того юношу, которого когда-то принял в ученики.
— Я не подслушивал, я был наверху, в библиотеке. Вы предлагаете мне готовиться в другом месте, если вы решили поговорить прямо тут?
— Если это правда, то прошу меня простить, — Алонсий бдительным взором отметил, как Бенедикт расслабился, и выждал небольшую паузу, — кстати, какую книгу ты читал, если не секрет?
Жрец растерялся. За последнюю неделю к книгам он не прикасался, но и промолчать в ответ станет провалом.
— «Благодарение и Анафема», — он назвал действительно ту, которую держал в руках последней.
— Ты молодец, выбрал самую ценную и редкую книгу в коллекции. У неё очень интересная история. Она была написана в двух экземплярах, один создан рукой жрицы Мэделин, другой — её супруга, жреца Брайна. Они обсуждали текст и записывали его почти всю свою жизнь. Мне безумно жаль, что часть, написанная жрецом, погибла вместе с ним в пожаре, но хвала Свету, жрица, зная, что не сможет спастись, бросила свой манускрипт в окно. Его нашли, отреставрировали и теперь он хранится в библиотеке Аббатства Североземья, а если быть конкретнее, в руках Грейс, — Алонсий победно посмотрел на ученика, — А ты, насколько я понимаю, вряд ли читал сгоревшую книгу. Иначе говоря, Бенедикт, одной силы мало, чтобы прийти к Свету. Надо научиться признавать свои ошибки и несовершенства. Их и у меня немало, ведь я — человек, а не божество. И ты, кстати, тоже.
*
— Господи, ты серьёзно сказала, что у тебя не получается Связующее исцеление? Я могу применить его одним щелчком пальцев, — в доказательство своих слов Бенедикт это и сделал.
— Если бы я просто щёлкнула пальцами, то не состоялось бы этой беседы и моей поездки в Арати, — с ухмылкой ответила Грейс.
— Ах да! Вообще-то это я должен был поехать, у меня много приятелей в Лиге Аратора.
— Ты мне завидуешь? — с насмешливой улыбкой уточнила она. — Можешь договориться с учителем, а я вместо тебя заменю его во главе Собора Света.
— Не тебе, конечно же, а нашему учителю, — в глазах епископа блеснуло коварство.
— Почему? В чём смысл тебе тратить время на какие-то мелкие стычки за господство над провинциальными шахтами и фермами?
— Я бы многое тебе рассказал, — Бенедикт ухмыльнулся. — На самом деле, я не подслушивал, но, ответь я правду о том, что я изучал сведения о Древних богах, вопросов ко мне было бы куда больше, согласись, — Бенедикт достал потрёпанный и пожелтевший от времени манускрипт и протянул жрице. — Хороший жрец не должен убегать от того, что считается запретным, но и болтать об этом направо и налево так же глупо.
— Даже интересно, почему ты решил разоткровенничаться передо мной?
— Алонсий правильно сказал — во мне есть талант, но он говорил совсем не о том, что я считаю своей сильной стороной. Если перейти к сути, то я читаю людей намного лучше, чем он, потому в твои вдохновлённые рассказы о безграничной вере в Свет и тем более в показную неспособность к обучению я не верю.