Фаол задумался, а после ответил:
— Нет ничего плохого в том, когда один человек становится для другого таким источником, но важно не ошибиться, — его голос стал заметно жёстче. — Идти с кем-то рука об руку, исполняя общую миссию, это великое счастье, но слишком мало людей избрали праведный путь… И Бенедикт точно не в их числе.
— Я согласна. И про счастье, и про Бенедикта, но не понимаю, почему мы с вами снова говорим о нём.
Алонсий молчал, и Грейс, не выдержав гнетущей тишины, продолжила:
— Я хочу отправиться в Стратхольм. Вместе с вами.
— Ты точно решила? Это может быть смертельно опасно.
— Я бы не стала говорить об этом, если бы сомневалась. Радость бороться со злом вместе с вами для меня сильнее страха перед смертью, от которой я не буду застрахована даже здесь.
— Так ты говорила, — Фаол вновь запнулся, обдумывая свои слова, — про меня?
— Да, про вас, — Грейс была подавлена: где же та лёгкость от раскрытия тайны? Стало ещё тяжелее и тревожнее. — Надеюсь, узнав это, вы будете не против, учитель.
— Раз так, то отныне мы с тобой больше не учитель и ученик…
Она услышала, как скрипнул стул: Алонсий поднялся и вышел из исповедальни. Затем на долю секунды вновь воцарилась тишина, но жрице этот короткий миг показался бесконечным. Дверь в её половину открылась и Фаол стоял перед ней.
— …теперь твоя учёба окончена, и наступает время практики. А мы с тобой будем на одной ступени, воюя, как ты и говорила, плечом к плечу.
Жрец подал ей руку и Грейс обхватила её своими ледяными и влажными от волнения пальцами. Фаол с силой потянул её на себя так, что Грейс оказалась в его объятиях. Они и раньше обнимались, но в этот раз это было как-то по-другому. Когда жрица отметила это, ей захотелось смеяться от счастья. Руки Алонсия со спины перешли к её талии и пальцы крепко впивались в бока, они перебирали складки атласной ткани, нежно проскальзывали вверх, а после вновь обвивали тонкий стан жрицы.
— Когда будет свободное время, вы могли бы по памяти диктовать мне текст той сгоревшей книги.
Алонсий хотел возразить, что свободного времени будет мало и всё его заберёт сон, но не захотел — идея была хорошая и ему была приятна эта очевидная аллюзия на его учителей.
— Хорошо, но ты не боишься, что твои руки устанут?
— Не устанут, мой энергии хватит на всё, — в глазах жрицы блеснул озорной огонёк. Грейс улыбнулась, осознав, что и в той ситуации Алонсий оказался прав и теперь она чувствовала себя окрылённой, как никогда.
*