— Нужно торопиться, — нежным высоким голосом подгоняла она. — Здесь!
— Есть кто живой? — громко спросил Алонсий.
— Мы здесь! Помогите нам! О, как я рада! Неужели мы снова увидим белый свет!
Услышав хриплый женский голос, Алонсий открыл подвал. Он увидел обычную молодую горожанку в грязной одежде, с грязными волосами и бледным испачканным лицом — видимо, немало времени она провела в заточении. К себе она прижимала свёрток тёмной ткани.
— Я не могу встать, видимо, сломала ногу, унесите сначала моего малыша, а со мной будь что будет…
Алонсий без слов подошёл к ней и потянулся за свёртком, но его остановила резкая боль у сердца. Под тканью оказался сокрыт отравленный кинжал.
— Алый Орден будет отмщён! Смерть всем, кто пролил кровь наших братьев! — воскликнула она и тотчас убила себя этим же клинком.
Её удар случайно или намеренно пришёлся мимо сердца Алонсия. Больше недели Грейс видела, как он мучительно увядал: его кожа стала подобна мрамору, такой же бледной и с прожилками болезненно просвечивавших сосудов; его некогда золотые волосы потускнели и осыпались, оставаясь в руках гладившей его жрицы, пока он лежал на её груди. Алонсий не спал, но и не бодрствовал, только лишь сутками о чём-то говорил и рассказывал что-то далёкое от окружавшей его действительности, на чьи-либо вопросы он не отвечал. Никакие заклинания и снадобья не могли излечить почти полностью отравленную кровь, уничтожавшую и тело, и разум.
— Ему уже не помочь, и, пока вы находитесь здесь, за пределами комнаты погибают другие люди, герои, спасшие мир от Плети, которых вы могли бы исцелить, — к ней подошёл один из рыцарей Серебряного Рассвета. Грейс посмотрела на него исподлобья и указательным пальцем повелела наклониться к ней.
— Мне плевать, — прошептала она. — Позови сюда Бенедикта. Пусть оставит всё и едет сюда.
Заместитель Архиепископа Алонсия не заставил себя ждать. Он никогда не испытывал особого трепета и любви по отношению к учителю, но вид, в котором он его застал, не смог бы оставить равнодушным никого, в том числе и его.
— Ты позвала меня, чтобы я с ним попрощался? — Бенедикт не знал, с чего начать разговор о случившемся, но и подбирать слова не стал. Его оторвали от очень важных и секретных дел, но не явиться он не мог ни с точки зрения этикета, ни по своим личным мотивам.
— Нет, — без эмоций ответила Грейс, — с ним уже и не попрощаешься, по-моему, он нас не понимает. Были бы с ним все ученики, как минимум живые, была бы тут Калия, стыдливо сбежавшая от осуждающих взглядов, все вместе, возможно, мы бы ему помогли. Но я была почти одна, и моих сил оказалось недостаточно.
*
На похоронах Алонсия Фаола было несметное количество людей и воинов Света других рас, настолько много, что разошлись они все лишь поздним вечером.
— Скоро тебя объявят новым Архиепископом. Но перед этим есть одно дело и уверена, тебе оно понравится, — Бенедикт не ожидал, что Грейс захочет говорить с кем-либо в этот день, однако более того, она выглядела возбуждённой и увлечённой какой-то мыслью. — Наивные дураки из Серебряного Рассвета пригрели змей на груди, которые себя ещё проявят. Одна уже это сделала, но вместо того, чтобы казнить на месте, они решили, что её нужно держать в заточении и допрашивать, пока та будет всё отрицать. Короче говоря, одна девушка из бывших членов Алого Ордена привела Алонсия в засаду. Сейчас говорит, что ни о чём не знала и привела нас помочь горожанке. Нужно быть глупее поганища, чтобы поверить в это. А они верят. Я с ними много спорила, мне отвечали, мол я сгоряча хочу загубить невинного человека. Поэтому я перестала спорить и придумала интересный план. Сегодня ночью ты поможешь ей сбежать, прикинувшись предателем, и скажешь, что её хотят казнить. Приведёшь вот сюда, — Грейс показала пальцем точку на входе в Стратхольм, — там я буду вас ждать. Я поведу её к месту, где есть подкоп, чтобы покинуть город. Ну, точнее, ты её в этом убедишь. Я буду молчать, чтобы она меня не узнала.
— А ты точно уверена в её вине? — с наигранной серьёзностью произнёс Бенедикт.