— Она бы расстроилась, не будь с ней её любимого посоха, но я про него не забыла. Я понимаю твоё горе, но ты должна знать, что Наггара погибла, наверное, самой счастливой из всех: она не узнала о падении Гарроша и о том, что её отец погиб. Она уходила, зная, что о тебе позаботятся, что воспитала тебя способной за себя постоять. Наггара хотела бы, чтобы и ты была счастлива. Найди свою родственную душу. Это может быть мужчина, или женщина, или ребёнок, или даже иное существо. Обрати свою энергию, которая питает в тебе гнев и злобу, в сторону любви.
«Знала бы я, как это сделать» — подумала Аратора.
*
Павший Молот изменился больше, чем Дуротар, его фортификации стали сильнее и масштабнее, но всё же его прежние очертания легко узнавались в этой военной машине Орды. У врат стояли двое стражников-орков.
— Тут чужие! – воскликнул один из них, и все остальные переполошились. – Человек, жрец. Стой!
Аратора, чтобы показать свои добрые намерения, сняла молот и фолиант с пояса, бережно положила на землю, но продолжала медленно идти вперёд. Она прошла через врата и перед ней предстала знакомая лестница, ведущая к возвышенности Осквернителей.
— Стой, тебе говорят! Тревога!
На призыв защищать Павший Молот пусть одного, но всё же члена Альянса, пришли и Осквернители.
— Какие же это чужие? – по лестнице спешно спускался Резерфорд Оттяжка.
Аратора, увидев его, побежала к нему навстречу. Отрекшийся заключил жрицу в объятия.
— Ты меня узнал? – проговорила она, вжимаясь щекой в его костлявую грудь.
— Конечно узнал, я же с тобой столько времени провёл, никогда тебя не забуду и ни с кем не спутаю! – он взял жрицу за плечи и отстранил от себя, чтобы посмотреть на неё. – Ты что, плачешь? Не надо, тушь потечёт! – Резерфорд вытер слёзы с лица Араторы и снова обнял её. – Знаешь кто у нас гостит? Ты, видимо, как знала, что в этот день пришла сюда! В таверне на втором этаже сидит Петер. Он даже не переодел свою малиновую робу, всё в точности так же, как и когда ты с ним занималась.
Упоминание любимого наставника ещё сильнее всколыхнуло чувства жрицы. В детстве она была безумно в него влюблена и это было одной из причин того, почему она так упорно училась. Сердце забилось в груди быстрее. Она невольно поправила волосы и ещё раз провела пальцами под глазами, чтобы убрать следы слёз, но Резерфорд, заметив это, сказал, что Петер давно ослеп.
Они вместе зашли в комнату, где гостил жрец, и осквернитель заговорил с ним:
— Угадай, кого я к тебе привёл!
— Даже не представляю, — безучастно ответил Петер. От него прошлого только малиновые одеяния и остались, а вот то чувство юмора и общительность, видимо, с годами угасли.
— Врубай интуицию! – повелел Резерфорд. – Очень красивая девушка, очень…
— Да Аратора это, — не выдержала она сама и присела перед отрекшимся. Тот, почувствовав её присутствие, вытянул вперёд руки, чтобы дотронуться до её лица и волос. От этих прикосновений даже спустя столько лет всё внутри неё замирало.
— Моя ученица… Я думал, ты прижилась в Штормграде и больше я тебя не увижу.
— А ты и не ошибся, — толкнул его локтем Оттяжка. – А я говорил: не смотри в Литейне на сварку!