— Но… я думал, что мы собирались в город?
— Да, мы собираемся, — сказал я. — Так что… убери тарелки.
Он ухмыльнулся, снова став взволнованным, и отсалютовал:
— Да сэр.
Я повел Тару в лес, направляясь на шум ручья. Я знал, что иду слишком быстро, практически волоча ее за собой, но я не мог заставить себя замедлиться. Как только я убедился, что мы были вне пределов слышимости, я повернулся и заключил ее в объятия, оторвав от земли. Она испустила громкий вздох и обхватила ногами мои бедра, а руками — шею, потянув меня за волосы, ее дыхание было прерывистым от ее собственной потребности. Я позволил ей держаться за меня и обхватил ее лицо, погружаясь в ее рот, пробуя на вкус так быстро, как только мог.
— Ты мне нужен, — выдохнула она во время моего отчаянного пиршества.
— Черт, ты мне тоже.
— Где… где мы можем… — она пыталась заговорить, пока я страстно занимался любовью с ее ртом. — …сделать это.
Я неохотно опустил ее на землю и почти побежал в сторону ручья. Земля круто спускалась вниз, усеянная небольшими валунами, которые только и ждали, чтобы сломать неосторожную лодыжку, чем заставили нас немного замедлиться. Наконец мы добрались до более ровной местности, и деревья поредели, позволив нам увидеть широкий ручей, перекатывающийся через камни и валуны на пути к низине. Мы подошли ближе, и я разглядел более глубокую, тихую лужу в нескольких ярдах ниже по течению, хотя вода сердито бурлила перед нами.
Остановившись перевести дыхание, я огляделся в поисках какого-нибудь места для уединения, пока Тар срывала с себя одежду. Когда она предстала передо мной обнаженной, я ахнул. Ее вид лишил меня всякой капли здравого смысла.
— Господи, блять. — Я покачал головой, мои глаза пожирали ее, будто я не видел ее всего неделю назад. Она медленно скрестила руки на груди, и я бросил на нее пристальный взгляд, подходя к ней. — Как ты можешь быть такой чертовски красивой? Я не понимаю… — Я ошеломленно оглядел ее тело. — Это несправедливо.
— Справедливо?
Я опустил ее руки и уставился на ее грудь в муках.
— Твои сиськи, блять, сводят меня с ума. У меня слюнки текут, когда я вижу эти идеальные гребаные соски. — Я скользнул пальцем по твердым пикам. — А потом ты издаешь этот гребаный звук. Любимая, ты знаешь, что со мной делаешь? Что ты значишь для меня? Я, блять, схожу по тебе с ума. — Я едва успел произнести эти слова, как ее грудь заполнила мой рот. Я сосал и лизал, как сумасшедший, погружая свой средний палец глубоко в нее, рыча на нее, покусывая кончик. — Такая чертовски мокрая. — Я попробовал ее на вкус с моего пальца и поцеловал ее, борясь за то, чтобы снять штаны.
Тара осторожно опустилась на колени и взяла мой член в рот, застонав от облегчения и радости. Я задохнулся от удовольствия, запутавшись пальцами в ее волосах, крепко держась, пока она сосала глубоко и быстро, ее ногти впивались в мою задницу, чтобы я не сбежал.
Она сосала с безжалостной страстью, и я зарычал, крепче сжимая ее волосы и дергая ее голову назад, когда оргазм практически настиг меня.
Казалось, у нее была одна цель — довести меня до оргазма за шесть секунд или меньше. Все еще стоя на коленях, она потянула меня за руку, прижав ноги к моим голеням. Я распознал маневр захвата, даже когда упал вперед прямо между ее раздвинутыми бедрами. Ее рука была на моем члене, и я скользнул в нее, когда наши губы встретились с безумным голодом.
— Трахни меня, трахни! — Она потянула меня за бедра, впиваясь ногтями и крепко сжимая.
Я держал ее за шею одной рукой, а другой — за волосы, входил и выходил из нее, пока ее крики не заполнили мой рот. Тара дернула меня за волосы, прижимая к себе для страстного поцелуя. Ее голод по мне был подобен криптониту для моего тела, и все, что оно могло сделать, это попытаться ответить на него. Я боролся с силой, которая пронзила меня, безрассудной, доминирующей и жестокой, высасывающей контроль прямо из моих мышц. Я укусил ее за плечо, готовый сожрать, рыча и устремляясь к центру ее тайной вселенной.
С ревом я ворвался в нее, разрушаясь от огня, от любви, такой радости, такого гребаного благоговения. Наш оргазм эхом разнесся по лесу вокруг нас, и мы корчились в экстазе на земле. Это был мой первый раз, когда я делал это в лесу, и я молился, чтобы здесь не было прохожих.
Тяжело дыша после чертовски быстрого секса, я наполовину лежал на ней, пораженный к чертовой матери. Как могло случиться, что мне разрешили что-то настолько удивительное? Как она, как мы. Господи-блять-черт возьми! И если бы она знала, Боже, если бы она знала, как сильно я ее люблю, она бы испугалась, возможно, она бы убежала от меня. Эта любовь была грубой, зловещей, безумной с огромной улыбкой, необратимой и чертовски неправдоподобной.