Через полтора часа все актёры на месте. Даже я на месте. Самому не вериться, что пришёл по расписанию. Обычно, никогда так не делал. А уж тем более никогда не приходил вовремя на репетиции. Репетиции для меня — посредственность. Я и на съёмки своих сцен редко когда приходил вовремя, а тут, блин, на грёбанную репетицию заявился! Стоит ли говорить, что я в шоке от собственного поведения?
Помощник режиссёра и писака просят всех собраться. Сами встают рядом, важно изучая сценарий и ещё более важно переговариваются друг с другом. Наконец, наговорившись, эти хреновы руководители возвращаются к нам.
— Дамы и господа, — говорит помощник режиссёра. — Сейчас мы разделимся на группы. Главные герои — отдельно от остальных. Роли первого и второго плана тоже отдельно. — Он начинает указывать, кто и где должен встать. Разделение заканчивается. — Пока будут проходить репетиции с главными героями, остальные учат свои роли.
Эвелина смотрит в сценарий, увлечённо что-то изучает, перелистывает страницу за страницей. Остальные тоже подключаются. Я не собираюсь тратить время на такую ерунду. Всё, что нужно, я уже изучил. Остальное — дело импровизации.
Закончив с вступительной речью и пожелав всем хорошего дня, помощник режиссёра удаляется на некоторое время. К нам подходит писака.
— Господин Ламбер, — обращается ко мне, — какие-то проблемы, — кивает на закрытую папку со сценарием, которую я даже не собираюсь открывать.
— Никаких, — кривлю губы и отрицательно мотаю головой.
— Тогда чего вы ждёте?
Я усмехаюсь, перекидываю зубочистку на другую сторону.
— Постельную сцену.
— Не понял? — удивлённо смотрит писака.
— Что тут непонятного, — говорю я. — Предлагаю начать сразу с постельной сцены, чтобы сблизиться с партнёршей и найти общую волну. Как-никак нам предстоит отыгрывать любовь. Думаю, это важный момент. Если сомневаетесь, поверьте моему опыту. Я знаю, что говорю.
Эвелина смотрит на меня как на ненормального, затем поворачивается к писаке и говорит.
— Господин Карвин, я как раз хотела об этом поговорить. В книге ведь не было никаких постельных сцен.
— Верно, дорогая моя. Но книга и фильм — разные вещи. Для книги важны духовные составляющие героев, их внутренний мир и чувства, в то время как фильм больше направлен на визуальное восприятие отношений между героями. Хорошо исполненная постельная сцена как нельзя кстати передаст всю полноту эмоций и чувств главных героев.
— Тогда я бы хотела, чтобы меня заменил дублёр.
Писака удивляется, но быстро приходит в себя.
— Дорогая, я не глупец, чтобы не заметить вашу неприязнь друг к другу. Но ведь должны понимать, что дело не в ваших взаимоотношениях за пределами кадра, а в вашем профессионализме и способности вжиться в необходимую роль, несмотря ни на что. Или вы хотите сказать, что вы плохой актёр?
Как же много ненужной болтовни… Но радует одно — что писаке удаётся поставить стерву на место. Хитрый дед даже заставил девку смутиться.
— Господин Карвин… — пытается возразить она.
Писака поднимает ладонь.
— Больше не желаю ничего слышать. Будьте добры исполнить свою работу.
Бородач уходит. Эвелина поднимает голову к нему и чуть ли не рычит от злости. Наконец поворачивается ко мне и говорит:
— Может мне вообще в проститутки податься? Или в порно пойти?
— Я буду не против, дорогая, — улыбаюсь в ответ. — Как только решишь, сообщи мне. Я буду твоим первым партнёром. Хочу, так сказать, показать, как нужно использовать таких цыпочек, как ты.
— И с кем я только разговариваю… — вздыхает она. — Иди в задницу, Ламбер, — кидает напоследок, прежде, чем покинуть моё общество.
— Я тоже тебя люблю, дорогуша, — говорю в спину ей.
Нет, сегодня определённо ничто не сможет испортить моего хорошего настроения. От чего оно хорошее, я не знаю, но факт остаётся фактом.
И только я думаю, что всё слишком хорошо, как вижу своего бывшего менеджера, важно входящего в павильон. Вот ведь… ублюдок. Он ещё смеет махать мне рукой? Кулаки сжимаются сами по себе. Он идёт навстречу ко мне, я делаю шаг навстречу к нему. Мы сближаемся, я замахиваюсь и бью этого мудака по роже. Он отшатывается, теряет равновесие и чуть ли не падает на пол.