Драко снова смотрел, пристально не отрывя взгляда. Они молчали и никто из них не знал, что сказать.
— Ладно, скоро начнёт светать и у нас ещё есть немного времени, чтобы поспать, — Грейнджер скинула его ладонь и встав, снова посмотрела. — Да, ты прав — это просто магия.
Драко отвернулся и больше не спал. Он слышал, как Грейнджер дышит, шумно и тяжело, а кровать издавала противный скрип. И всё же, когда солнце начало проникать в крошечную палату, его веки стали тяжелее. Закрыв глаза, он увидел Грейнджер, которую не видел давным-давно.
Девчонку тринадцати лет, с серьёзным выражением лица, которая шла по коридорам Хогвартса и, увидев его, отвернулась, гордо вздёрнув нос. Девочка прошла мимо, оставив после себя запах пергамента, чернил и ещё какой-то аромат. Её, только её, теперь он знал его.
***
Свет проникал через веки и, услышав голоса и шаги, Драко окончательно проснулся. Всё оживало вокруг, и с каждой минутой становилось всё громче и громче.
Драко слышал, как вошла его мама. Слышал её шаги, шуршание платья и в нос ударил её аромат: стойкий, цветочный. Он наполнил его изнутри. Улыбнувшись, он сказал:
— Доброе утро, мама.
— Доброе утро. Нам пора, Драко, пора в Малфой мэнор, — она хотела что-то добавить, но замялась.
— Мои каникулы закончились, мама, я понял, снова пора в нашу тюрьму.
— Не говори так, это твой дом. Слышишь? Это твой дом, и скоро всё это закончится.
— Это не закончится никогда. Из тюрмы в тюрьму. Теперь я связан с девушкой, которая, — он наконец открыл глаза и повернулся.
Кровать Грейнджер была пуста.
Драко перевёл взгляд на маму и она пожала плечами. Он снова посмотрел на её постель и погрузился в свои мысли, которые его засасывали.
— Драко, она оставила тебе письмо, — голос матери вырвал его из этого странного состояния, и он перевёл взгляд снова на неё.
Он увидел протянутую руку матери, она держала скрученный пергамент. Развернув его, Драко увидел красивый, каллиграфический почерк, идеально выписанные буквы, с каким-то необычайным изяществом и стараниям.
Знаешь, Малфой, а ты прав — это просто магия. И всё, что с нами произошло, не должно мешать нам жить. Да, возможно, у нас нет никакого выхода и нам придётся прожить защищая друг друга, но это не значит, что мы должны жить вместе. Я не знаю, как мы с тобой сможем пройти этот путь, но мы не должны сдаваться. Я обязательно буду читать и узнавать всё об этом артефакте, что-то должно быть, то чего мы просто не знаем. Мы же должны знать рамки, в которых будем жить. Я обещаю, что не наврежу тебе, не сниму этот кулон и не попытаюсь без тебя его уничтожить, но я хочу жить в полной жизнью и я не знаю, что с этим сейчас делать. Если что-то случится и ты почувствуешь, что тебе плохо, что тебе нужна моя помощь, то твоя мама всегда может прийти ко мне. Я открою для неё каминную сеть. Ты всегда мне можешь писать, в любое время. Я отвечу на каждое твоё письмо.
Гермиона Грейнджер.
P. S. Миртл-авеню дом 336а
Драко молча прочитал и, скрутив пергамент, стукнул им о свою развёрнутую ладонь.
— Всё в порядке? — голос Нарциссы был прохладным, но Драко знал, что его мама умеет владеть собой, и этот вопрос определённой её волнует.
Он улыбнулся и сел, немного поиграв плечами, сжимая и разжимая свои лопатки, словно готовя своё тело к прыжку.
— Ты права, нам действительно пора, нужно собраться, — и он, немного наклонившись, взял с приковатной тумбочки свою палочку. Немного покрутил её, проверяя всё ли с ней в порядке.
Но всё же посмотрел ещё раз на мать. Драко видел её пристальный взгляд, она ждала ответа, всё ещё ждала.
— Сегодня ночью, — достаточно тихо сказал Драко, — мне снова снился кошмар и во сне я кричал. Гермиона была рядом, она беспокоилась обо мне. Когда я очнулся ото сна, то почувствовал её прикосновение и то, что я что-то чувствую к ней. Мама, я также ощущаю, что она испытывает то же самое. Но это магия и мы не должны поддаваться ей. Это не мы, — он увидел, как выражение его матери изменилось, её губы дрогнули, а взгляд…
Что это был за взгляд?
— Ты сказал ей об этом?
— Да, я сказал, что это магия и больше мы с ней не разговаривали. А сейчас, — он протянул письмо, — ты можешь прочитать, — но Нарцисса не коснулась пергамента, она продолжила стоять и смотреть на своего сына. — Возьми, я разрешаю, — и только после этого женщина, неуверенно коснувшись пальцами пергамента, развернула его.
Её взгляд бегал по тексту. Драко пытался изучить лицо мамы, понять, в какой момент хоть какая-нибудь эмоция проявится на нём. Но
Нарцисса скрутила пергамент и, посмотрев на сына, сказала:
— Я всё поняла. Время покажет, Драко. Мы не знаем сейчас ничего.
— Я не понимаю тебя. Мы знаем, что это такое, — он коснулся пальцами своего кулона, который был спрятан под рубашкой. — Мы знаем, что магия связывает нас, защищает, она исцеляет нас и вчера именно магия влияла на меня. Она сняла страх и то безумие, что я испытывал во сне. Мама, всё исчезло, и мне стало тепло и хорошо. Это всё магия.
Нарцисса ничего не ответила, она продолжала смотреть на сына. Ему не нравился этот взгляд.