— Я люблю тебя, — она сказала это тихо, в аккомпанементе безумного смеха Люциуса, и повторила снова, но громче. — Я люблю тебя, Люциус.
И тогда он посмотрел на жену, переставая смеяться.
— Я хочу чтобы Драко тоже познал любовь, с правом выбора, Люциус, — она развернулась и пошла к выходу. Остановившись, женщина вслушилась в глухую тишину.
Гарри какое-то время стоял и смотрел на него, на этого мужчину, в котором, казалось, уже совсем нет сил. Но они были. Люциус был словно потухший вулкан. Казалось, когда-нибудь этот вулкан проснётся и лава выйдет наружу, сжигая всё вокруг. Гарри хотелось верить, что он ошибается, но это было призрачная надежда, которая исчезала с каждой секундой, пока он на него смотрел.
Но когда Люциус услышал слова своей жены, лицо его изменилось, и надежда в сердце Гарри окрепла.
Посмотрев на Нарциссу и вздохнув, он пошёл к выходу.
— Пойдёмте, нам пора на воздух, — тихо сказал он ей.
— Если Драко чувствует её и испытывает к ней чувства - это не магия, магия лишь усиливает их. Кулон устроен так, что если пара испытывает любовь, то он лишь подкрепляет это чувство. Но если любви нет, то магия не способна создать её. Всё, что чувствует мой сын к ней - это не магия.
Нарцисса обернулась и шагнула назад. Люциус даже не успел моргнуть, как она оказалась рядом с ним, и нежно коснулась его своей тёплой ладонью. Она присела рядом на корточки.
— Послушай, ты отсюда выйдешь, несмотря ни на что. Вопреки всему, ты выйдешь. Да, будет трудно, но мы справимся и с этим. Спасибо тебе за то, что ты даёшь нам шанс. А если даже сейчас мне показалось, не говори ничего. Пусть. Пусть она маглорождённая. Это плата за наши ошибки. И она замечательная волшебница…
— Я ничего не обещаю.
— Хорошо, — и она коснусь губами щеки мужа и почувствовала, что прикасается к льдине, но это была её личная льдина.
Она снова заглянула ему в глаза и улыбнулась.
— Я ещё приду. Просто так.
И мужчина улыбнулся еле заметно, мгновенно, лишь уголками губ, и снова упëрся взглядом в ту точку, которая будто бы интересовала его больше всего.
Нарцисса улыбаясь, коснулась плеча мужчины и оперевшись о него, поднялась.
Она подошла к Гарри, молча кивнув ему. Они вышли из камеры под скрип железа.
Никто не говорил до тех пор, пока они не покинули стены Азкабана, пока Нарцисса не надышалась воздухом, пока её глаза не привыкли к солнечному свету. И только тогда она повернулась к Гарри и, улыбнувшись ему, коснулась его плеча.
— Всё хорошо, Гарри. Теперь всё будет хорошо.
— И всё-таки, что это значит? Их чувства это…
— Это значит, что чувства не появились просто так. Они просто поверили в то, что это магия кулона и впустили их. Они смогли побороть предрассудки.
Драко и Гермиона оправдывают это тем, что это всего лишь влияние кулона, связывающая магия и только. Но это не так.
— Но когда? — удивленно спросил Гарри. — Они никогда не общались, он он был наш недругом, человеком, который портил нашу жизнь. Простите… — Гарри дёрнулся от своих собственных слов.
— Я знаю, каким был мой сын. Какие были все мы.
Гарри кивнул и какое-то время смотрел на белые облака, проплывающие по ясному небу.
— И всё-таки, когда? Война украла у нас целый год, год их жизни. А моя жизнь была лишена каких-либо других целей. Цель была победить Волан-де-Морта и мои друзья были всегда со мной. Мы росли и боролись, боролись и росли. И я не помню, чтобы Гермиона смотрела на Драко дружелюбно.
— Всё случилось после того, как кулон оказался на её шее. Они смогли посмотреть друг на друга по-другому и увидели друг друга. Ведь Драко мог нравится ей, если бы не его отношение к её крови. И Драко не мог посмотреть на девочку с таким происхождением, его отец не понял бы его, он бы стал предателем крови - это то, чем его пугали с детства. А сейчас, после войны, после долгого одиночества, Драко посмотрел на неё по-другому, а Гермиона…
— Но они не знают этого, — прервал её Гарри.
— Нет, — покачала головой Нарцисса. — У меня есть план.
— Я даже не сомневаюсь в этом, — Гарри улыбнулся.
Нарцисса протянула руку и коснулась его волос. Увидев, что Гарри не возражает, она потеребила их.