Лиля знала, считается, что средняя скорость человека, пешком, пять километров в час.
Это — в идеале.
А по лесу?
Да дай бог за день хоть бы десять — двадцать километров сделать.
Ладно, десять.
Вот смотрите — быстро идти нельзя, она беременна. Да и не получится. Это — лес.
Завалы, кустарник, болотца, ручьи, прочие радости и гадости. По лесу вообще по прямой не ходят, если это лесное бездорожье. Тут не отклониться бы от курса, и то хлеб.
Придется два-три раза в день сверяться с солнышком и корректировать направление движения.
И по бездорожью идешь медленно.
Деревья — перелезаешь или обходишь, а не перепрыгиваешь.
Под ноги смотришь внимательно.
На привал останавливаешься заранее. А как еще? Надо же обустроиться, да и снаряжения для туристов у тебя с собой нет. Палатки — нет, консервов — нет... да, еще и еду добывать.
Ох-ох-ох...
Десять километров в день — это круто и оптимистично.
А еще учтем, что они с Энтони спят по полночи. То есть надо ложиться пораньше, часов в семь, чтобы и ей, и Энтони прилетело хотя бы часов по шесть крепкого сна.
Месяц, не меньше, им топать к людям. А то и поболее...
— До Погибельного пролива нам оставалось дня четыре идти, — задумался Тони.
— Ясно.
• Теперь Лиля лучше представляла, где они находятся. Но легче не становилось.
Погибельный пролив назван был так не за течения.
Нет!
За пиратов!
Эти сволочи с Лориса в нем просто кишмя кишели!
Пройти и не нарваться? Практически невозможно. Но...
— Барон, а как вы собирались преодолеть пролив?
Энтони хмыкнул. Потом понял, что не отделается отговорками, и махнул рукой.
— Его величество выдал мне бумагу...
— Почему вы ее тем пиратам не предъявили?
— Они сразу напали, — отрезал Тони. — Если б они пожелали говорить, я бы попробовал... и его величество выслал в пролив несколько кораблей.
Лиля хмыкнула.
— Меня высоко ценят.
— Кстати, а почему? — не выдержал уже Энтони. — я побывал в Ативерне, графиня, и могу сказать, что отношение к вам совершенно особенное.
— Беспрецедентное.
— Чего? Ага... да! Оно! Почему с вами так носятся?
— Потому что я ученица великого лекаря из Хангана- та? А он лечил его величество?
— А марка Мариэль?
Лиля фыркнула.
Но историю изложила. Именно ту самую, которую они давным-давно согласовали с Ганцем Тримейном.
— Если вы в курсе моей биографии? Кратко?
— Да. Его величество рассказал мне.— После свадьбы Дее отправил меня в Иртон.
-Да...
— Там я потеряла ребенка.
— Сочувствую...
Сказано это было без лишних эмоций.
Лиля покачала головой.
— Не сочувствуете. Да и ни к чему. Это было давно и почти не со мной.
— Не с вами? .
— Вспомните себя в семнадцать лет, — раздраженно отрезала Лиля. Вот ведь... оговорка по Фрейду!
Тони хмыкнул.
— Это верно. Я был совсем другим...
— Вот и я... была. Потеряла ребенка, потом, чтобы не сойти с ума, отправилась в библиотеку. Кто уж притащил туда сундук со старыми записями? Я даже не знаю... пергаменты в руках расползались. Но первые схемы кружева я там и увидела. Рисунок, краткое описание... попробовала. И кое-что еще... так и пошло.
Энтони хмыкнул еще раз, более недоверчиво.
— Действительно?
— Барон, а что мне было делать? С ума сходить от боли и горя?
Вопрос попал в точку. Барон задумался.
— Я даже не знаю... и вы начали...
— Да. Сделала кое-что, тут дело близилось к зиме, выяснилось, что надо прикупить недостающее, я поехала на ярмарку, а там все как-то покатилось одно за другим...
Лиля развела руками, демонстрируя, что она ни при чем. Это все события, а она тихая, скромная, дома сидела... вот, вышла один раз — и втянули бедную девочку в какие- то гадости.
Получилось отвратительно. Лофрейн не поверил, но Лиле было наплевать.
Не верь!
Главное, чтобы под ногами не мешался.
— Как-то у вас всего слишком много для старых свитков....
Лиля фыркнула со всей возможной язвительностью.
— У меня?!
— Эммм...ау кого?
— Лофрейн, на меня работает несколько сотен человек! Неужели они не придумают ничего нового? Совсем ничего?
— Быдло?