Погрузившись в мысли, девушка и не заметила, что уже поднялась по лестнице и стояла перед дверьми коллежа, из которого уже доносились спокойные мотивы мелодий, что говорило о бальной тематике дискотеки. Теперь Маринетт была уверенна: её образ идеально соответствует вечеру и из-за того, что на ней нет ни брюк, ни кроссовок, ни прочей молодёжно-спортивной атрибутики. Мари глубоко вздохнула и открыла стеклянную дверь. Полумрак; иногда синее свечение запечатлевалось на вальсирующих парах. Когда же она спустилась вниз, то приложила ладонь к губам, так как заметила среди танцующих пар Алю с Нино, которые, будучи прижатыми к другу, вальсировали. Чувства искренней радости за подругу наполняли её параллельно с чувствами беспокойства. Где Мартин? Неужели она так сильно задержалась? Видимо, да. К ней подошла учительница.
— Я уж думала, что ты не придёшь. Всё в порядке? Почему опоздала?
— А на сколько я опоздала?
— На двадцать минут. Так что случилось? Образ?
— Нет, просто… подождите. Сабрина, она мне сказала придти на тридцать минут позже!
— Что ж, тогда понятно. — Учительница осмотрела её с ног до головы. — Ты великолепно и, самое главное, подходяще выглядишь, Маринетт! Хорошего вечера.
— Спасибо. — Девушка улыбнулась. — Вам тоже. — Сначала ей было жаль учительницу, которая надела на себя лазурного цвета платье до колен и распустила свои волосы, а пришла одна. Но, заметив симпатичного молодого человека, галантно подававшего ей руку, успокоилась и пошла в толпу искать того, из-за кого пришла.
«Аля с Нино, а Мари с Марти….» — Мысль прекратила своё течение, как только она увидела Мартина, которого прижимала к себе Хлоя, а тот прижимал её к себе, держа за талию, покрытую красным, кажется шёлковым, платьем до колен.
Время, казалось, замерло, а земля начинала уходить из-под ног.
Я знаю, что-то есть в улыбке твоей,
И то же самое я вижу в глазах,
А та любовь, что казалась сильней,
Меня сегодня оставляет в слезах.
То, что она видела, казалось страшным сном. Девушка стояла на месте. Все надежды начинали рушиться, не оставляя после себя ничего: ни чувств, ни воспоминаний. Только сейчас, только горькое сейчас, что губило, пожирало всё внутри.
И в этой жизни нет того волшебства
И счастья любви — мечты не сбылись.
Зачем, зачем так быстро и так больно? Зачем чувства вообще зарождались? Почему так мало просит взамен так много? Слёзы, а они на что? Где они? Почему их нет, где эта ярость, боль, слабость в ногах и тому подобные симптомы? Видимо, слишком больно, чтобы испытывать хоть какие-то эмоции и чувства.
К безэмоциональной Маринетт подошел Натаниэль и пригласил на следующий танец. Следующей танец? Когда песня успела закончиться? Всё происходит слишком быстро, когда нет чувств. А откуда им быть, когда ты в пустоте, где нет времени, а есть лишь боль, которую нельзя выпустить?
Она улыбнулась. Улыбка, смешно, ведь это уже рефлексы тела: улыбнуться тому, кто улыбнулся тебе. Песня. Старая, возможно, песня. Чуть-чуть понятны слова. Слова, которые были понятны и будто специально написаны — так похоже на ее ситуацию.
У меня есть всё, что мне нужно.
Я ни в ком не нуждаюсь.
Я знаю, что выживу.
Знаю, что останусь в живых
Я останусь наедине с собой.
Я сейчас не хочу в ком-либо нуждаться.
Это время лишь для меня.