Какая разница за шесть лет.
— Ты кто такая? — рявкает она на меня по-японски.
По крайней мере, мне кажется, что такими были её слова. Реплика сказана в более формальном стиле, чем современный японский. Судя по её одежде, держу пари, что это ранний средний японский язык1, и это крайне прискорбно. Я гораздо лучше владею современным диалектом.
Я поднимаю руки перед собой, желая показать, что я не представляю угрозы.
— Друг, — отвечаю я. — Я хочу помочь тебе.
Ну, думаю, я сказала именно это. Я придаю своему лицу ту же гримасу сочувствия, которую всегда использовал папа, на всякий случай.
Она прищуривает глаза.
— Где я? Я не узнаю это место.
— Лес, — говорю я ей, — где иногда оказываются заблудившиеся люди.
Обычно я не так прямолинейна в своих ответах. Большинство путешественников хватаются за возможность, чтобы кто-то отвёл их домой, даже такой незнакомец, как я, независимо от того, получили они ответы на свои вопросы или нет. Но страх этой девушки не останавливает её, он пробуждает её. Если я собираюсь заставить её сотрудничать, мне нужно быть как можно более откровенной.
— Откуда ты родом? — спрашиваю я, делая шаг ближе.
Она напрягается. Полоса солнечного света играет на её клинке.
— Пожалуйста, — говорю я. — Я просто пытаюсь помочь. Не надо…
Но она уже бежит, несётся ко мне, как бык на полной скорости. Я пригибаюсь в последнюю секунду, разворачиваюсь вокруг неё и ловлю её запястье. Она резко останавливается. В долю секунды её шока я хватаю её за другое запястье, сильно заламываю ей руки за спину, пока кинжал не освобождается из её хватки и не втыкается остриём в землю.
— Я не хочу причинять тебе боль. Видишь?
Я поднимаю нож и бросаю его в деревья.
— Я просто хочу помочь.
— Почему? — выплевывает она.
— Потому что тебя здесь не должно быть. Разве ты не хочешь вернуться домой?
Её тело слегка расслабляется при этом слове. Дом.
Я делаю глубокий вдох.
— Скажи мне, где ты живешь.
Она колеблется, затем бормочет:
— Хэйан-кё.
Хэйан-кё. Город, ныне известный как Киото.
— Какой год? — я спрашиваю, хотя, наверное, я неправильно спросила, потому что она, кажется, не понимает.
— Какой император? — я пытаюсь снова.
— Такакура.