Я потёр виски, жалея, что болезнь не добила меня.
Она забрала поднос и направилась к двери.
― Погоди, ― остановил я её.
Она оглянулась, выжидающе подняв брови.
― Когда я снова тебя увижу?
Её лицо помрачнело, улыбка погасла.
― После того, как температура спала и галлюцинации закончились, угроза заражения пропала, и ты больше не опасен для окружающих. Теперь приносить тебе еду будет кто-то другой.
― Почему не ты?
Она вымученно улыбнулась.
― Я обычно не взаимодействую с пленниками. Считай, что для тебя было сделано временное исключение.
Ещё одно воспоминание, ясное и отчётливое, всплыло в голове:
«Я не служанка, Бритон. Я дочь короля».
Эта улыбчивая красавица с ярко-зелёными глазами, присматривавшая за мной, пока я бредил из-за лихорадки, на самом деле принцесса этого отвратительного, ненавистного мне королевства.
Осознание вмиг отрезвило меня.
Прежде чем скользнуть за дверь, она оглянулась на меня в последний раз, будто ждала, что я скажу что-нибудь. Но я молчал, поэтому она улыбнулась напоследок и ушла.
Щёлкнул замок, и меня внезапно накрыло чувство, будто я только что упустил нечто важное.
8
Амалия
Башни Солета виднелись издалека, приветствуя наше возвращение. Мы ехали четыре дня подряд, останавливаясь только переночевать. Мы проезжали через просторные пастбища и мимо цветущих лугов, покрытых белыми весенними цветами, но мои мысли всё время возвращались к мёртвому полю.
Риз сказал, что это ещё одно проклятье из Разлома. Только оно уничтожало посевы.
Я не хотела думать об этом, но в голове всё крутились слова феи. Должен был быть какой-то иной способ исправить это. Что-то, что мы могли бы сделать, чтобы задобрить магию. Какое ей дело до того, займу ли я трон Дрейгана? Нет, мы однозначно найдём другое решение.
Но от одной только мысли об этом в моих венах закипала кровь.
Бритон был в плену уже почти два месяца. Скорее всего, он заперт в грязных подземельях. Зачем им это? Какую цель они преследовали?
И как, спрашивается, мы могли быть милыми с теми, чей первый шаг в дипломатии за последние сто лет ― это похищение нашего кронпринца?
Да они были просто дикарями. Мне было всё равно, что там сказала фея. Они заслужили свою участь. Пусть тьма поглотит их и оставит нас в покое.
Миру не нужно такое королевство, как Дрейган. Пускай гниёт.
― О чём задумалась? ― внезапно спросил Аэрон, напугав меня.
Я не заметила, как он подъехал.
― Я всё думаю о тех фермерах, ― вздохнула. ― О засохшей пшенице.
Он промолчал.
― Ты наверняка видал нечто и похуже, ― тихо добавила я. ― И это уже не кажется таким бедствием.
― Нет, ― он посмотрел перед собой, не сводя тёмных глаз с города, маячившего впереди. ― Это… вызывает беспокойство.
Я оглянулась. Риз разговаривал с Льюисом и Брейтом, и они все находились слишком далеко, чтобы слышать нас с Аэроном. Я перевела внимание обратно на собеседника.
― Риз сказал, что у фермеров есть только один вариант: сжечь посевы и бросить поле. Это похоже на… крайние меры.
Аэрон внимательно посмотрел на меня, словно бы взвешивая, что он мог мне рассказать.
― Это ещё не крайность. И особо не поможет. Сдерживать распространение болезни ― это как нести воду в ладонях: недолго можно, но затем всё равно…
Неприятное ощущение в груди усилилось. Я кивнула.
Глядя на гриву своей лошади, я спросила:
― Аэрон?
― М? ― рассеянно откликнулся он.
― Ты же был в Дрейгане. Тебе что-нибудь известно об их королевской семье?
Он издал изумлённый возглас.
― У Моргана язык без костей, ― пояснила я, удивлённая, что Риз не рассказал об этом остальным. ― Я знаю, что вы провели там последние несколько лет.
Рыцарь медленно кивнул, его выражение стало нечитаемым.
― И что ты хочешь знать?