— Почему ты так хочешь, чтобы я страдал? — его голос звучал тихо, почти уязвлённо.
Я посмотрела ему в глаза и увидела мягкость, от которой мне захотелось подойти ближе. Как мотылька, меня всегда тянет к пламени.
Я вдавила пятками в пол, заставляя себя оставаться на месте.
— Дело не в этом.
— Разве? — подначивал он меня. Его взгляд на мгновение опустился на мои губы.
Мой пульс подскочил, я попятилась от Доминика, собирая в кулак всю свою силу воли, чтобы держаться подальше от огня, но он следовал за мной, надвигаясь на меня, пока я не врезалась спиной в стену.
— Тогда перестань сопротивляться мне, ангел, — сократив оставшееся расстояние между нами, он прижался ко мне всем телом и привычным жестом заправил выбившуюся прядку за ухо.
Мою кожу покалывало от жара, когда его лицо приблизилось к моей щеке, и он вдохнул запах моих волос.
— Позволь мне, — пробормотал он соблазнительным шёпотом мне на ухо.
Я рефлекторно повернула голову к нему и мазнула щекой изгиб его челюсти. Я не собиралась этого делать, но моё тело, похоже, живёт своей жизнью. Перекинув остальные мои волосы через плечо, он открыл себе путь к моей шее. Его ладони скользнули вниз по моим рукам, лаская кожу, а в глазах горело желание. По всему телу побежали волнительные мурашки, стоило мне поддаться порыву и вдохнуть его запах.
Катастрофическая ошибка.
Я бездумно и безвольно прильнула к нему. Моё тело отчаянно просило у него дать мне то, что позволит пережить эту ночь — пережить эту удушающую темноту, ставшую основной моего существования. Я знала, к чему приведёт эта слабость, знала, чего хочет кровная связь, и чем дольше мы находились так близко друг к другу, тем сложнее было сопротивляться.
Он наклонил голову к моей шее. Я застонала, стоило его губам скользнуть по моей коже. Тело словно бы горело изнутри, реагируя на каждое его прикосновение, вопреки тому, что хотело моё сердце. Но это не было чистым удовольствием. О нет. К нему примешались чувство вины и ненависть к себе, создавая дыру в навязанной фантазии.
Если бы меня сейчас увидел Трейс…
Я замотала головой и оттолкнула Доминика.
— Мы не должны этого делать, — сказала я, глядя на свои ладони на его твёрдой груди. Я не могла заставить себя убрать их. — Это неправильно.
Он поймал мои запястья и убрал их за мою спину, держа одной рукой, а другой коснулся моего лица, нежно проводя большим пальцем по губам, со словами:
— Тогда почему это кажется правильным?
— Нет. Это не так, — выдавила я, стараясь не утонуть в тёмных озёрах его угольно-чёрных глаз.
— Врёшь, ангел, — он смотрел мне прямо в глаза, словно проникал в душу и видел там правду. — Я знаю, ты хочешь этого, даже если не можешь признаться вслух. Я чувствую это, — он прижался к моим ногам, у меня перехватило дыхание. — Чувствую, как твоё тело откликается, даже когда ты пытаешься оттолкнуть меня. Твоё сердце бешено стучит, пульс скачет, а кожа… — он потёрся щекой о мою. — В аду не так горячо, любимая.
Я хотела возразить, отрицая всё, но могла только облизнуть губы и попытаться подавить жажду, бушующую внутри меня.
— Можешь отрицать это своим красивым ротиком сколько угодно, но твоё тело выдаёт тебя с головой. С самой первой нашей встречи.
Я сжала бёдра, борясь с желанием поднять ноги и обхватить ими его талию.
Боже, как это всё неправильно. Всё. Целиком и полностью неправильно.
Его губы изогнулись во всезнающей ухмылке, будто он каким-то образом чувствовал, как я сопротивляюсь притяжению.
— Я не хочу этого, — выдавила я, желая, чтобы это было правдой. — Я не хочу тебя!
Я вырвала руки и снова оттолкнула его от себя.
Его лицо потемнело, он распрямил плечи.
— Просто оставь меня на хрен в покое! — заорала я, хотя не могла сказать, что злило меня больше: то, что он сделал со мной, или то, что моё тело с готовностью отозвалось.
— Ты уверена, что хочешь именно этого, ангел?
— Больше всего на свете.