“Для развлечения”, — говорилось в тексте. “Развлечения”.
Не потому ли она любила тренироваться? Не потому ли она так хороша в бою? Не потому ли ничто в Кровавом обряде не преследовало ее, кроме жажды крови? Потому что в глубине души… ей нравилось вести свою добычу к гибели?
Жажда крови, сестра, это ненасытное желание калечить, причинять вред или убивать других. Это не то, что ты чувствуешь.
Гвин нахмурилась на этот Я-все-знаю тон сестры и помассировала виски.
Ты всегда любила драматизировать, Гвинет…
Она раздраженно выдохнула. Кэтрин.
И нет, на самом деле Кэтрин не говорила с ней, и да, Гвин знала, что диалоги с мертвой сестрой-близняшкой граничат с безумием; но даже если голос Кэтрин был простым проявлением ее собственного подсознания, было приятно не быть одинокой.
Это безумие. Что вообще есть схожего между тобой и Поющими со Светом, Гвин?
У меня неземной голос… все так говорят.
Скромно, как и всегда.
Гвин слабо улыбнулась. Друзья считали ее остроумной, но им стоило бы познакомиться с Кэтрин.
Даже если наша бабушка была наполовину Поющей со Светом, это не делает из тебя монстра с жаждой крови. Давай, можешь ли ты подумать об еще каком-то сходстве?
Справедливо. Я точно не ужасающе красива. Гвин тихо фыркнула.
Ты знаешь, мы, конечно, не были схожи как две капли воды, но мы все еще близнецы, и это звучит как оскорбление для нас обеих…
— Ты всегда была красоткой.
Она не хотела, чтобы слова прозвучали так горько — по правде говоря, она не слишком заботилась о своей внешности, — но быть близнецами означало постоянное сравнение с Кэтрин, и Гвин прекрасно знала, кого все считали “красивой близняшкой”.
Ложись спать, Гвин. Не будет ничего хорошего, если ты продолжишь беспокоиться о том, какой полузверь точно не таится внутри тебя.
Кэтрин была права. Даже если бы существовала какая-нибудь волшебная книга пророчеств, в которой говорилось бы, что “Гвинет Бердара — наполовину Поющая со Светом”, она не ответила бы на множество вопросов, которыми задавалась Гвин. Она не успокоила бы ее неуверенность в себе и не помогла бы ей решить, как победить монстра внутри нее.
Поэтому Гвин сдалась “Кэтрин”, как она часто делала.
Вздохнув, она закрыла книгу и взяла ее в руки, потягиваясь, слушая, как хрустят ее суставы из-за плохой позы, в которой она сидела. Жрица пересекла комнату и положила фолиант на одну из тележек для невостребованных томов.
И затем ее взгляд остановился на одном из пыльных книжных корешков.
“Самопроникновенная магия”.
Заголовок привлек ее внимание и она точно знала, почему…
И поскольку Гвин никогда не игнорировала свои инстинкты (ибо они никогда-никогда ее не подводили), Гвин взяла книгу и открыла ее, перелистнув на оглавление. Ее указательный палец пробежал по списку.
Алхимическая Магия.
Ботаническая магия.
Ниже. Ниже. Ниже.
Магия Тьмы.
Глаза Гвин, затуманенные несколько секунд назад, загорелись.
Азриэль.
И снова это чувство. Это ненормальное притяжение, это очарование Поющим с Тенями. Чувство, которому она так часто потворствовала. Поздние ночные тренировки, наполненные взаимным поддразниванием, разговорами и смехом. Его присутствие завораживало, эти светло-коричневые глаза можно было скорее назвать зелеными, чем карими, и… и эта кривоватая улыбка. Та кривоватая улыбка, которой он не улыбался никому, кроме нее. Никогда.