— Бери столько времени, сколько тебе нужно, — он поцеловал ее в губы, чтобы успокоить, вытер слезы и обнял за талию, чтобы она не шевелилась. Она кивнула в ответ, одной рукой сжимая его руки, а другой-волосы. Мерлин, у нее никогда не было ничего длиннее пальцев. И уж точно никогда раньше она не чувствовала себя такой заполненой.
Через секунду-другую она слегка пошевелила бедрами, устраиваясь поудобнее, когда боль перешла из острой в тупую. Но с изменением угла, член Малфоя дернулся внутри нее, посылая восхитительный толчок внутри нее, который заставил ее задохнуться от удовольствия, — Ах! Теперь ты можешь двигаться…
Он был таким теплым. Гермионе казалось, что она может растаять рядом с ним. Их магические ядра горели в унисон, теперь полностью переплетенные и запутанные таким образом, что она не могла сказать, где заканчивалась ее магия и начиналась его. Это было почти так же ошеломляюще, как ощущение присутствия Малфоя так глубоко внутри нее.
— Черт, — с болезненным шипением повиновался он. Медленно, почти мягкими толчками входя и также медленно выходя из нее. Гермиона потерялась от ощущения его напряженных мышц, двигающихся по гладкой коже, — Так туго… Мерлин.
— О… Драко, — воскликнула она, используя бедра, чтобы встретить его толчки, когда он начал ускоряться. Звук их тел, шлепающих друг о друга, был просто греховным по сравнению с эхом пустой библиотеки.
— Потрогай себя для меня, — потребовал он, используя одну из своих рук, чтобы направить ее вниз, туда, где они встретились, и Гермиона, не теряя времени, нашла свой клитор и потерла круги, чтобы усилить свое удовольствие.
Гермионе это нравилось.
Ей нравилось, как он целовал ее, как крепко прижимал к себе, как выкрикивал ее имя, словно молитву. Ей нравилось, как мягко выглядели его серебристые глаза, когда он погружался глубоко в нее, так же, как ей нравилось, как он использовал свои мышцы, чтобы двигать ее точно так, как он хотел, но никогда не злоупотреблял силой, чтобы сделать что-то, от чего ей было бы неудобно.
Может быть, теперь она поняла, почему Лаванда и девочки так суетятся из-за своих парней.
— Ты так хорошо берешь мой член, — ее разум вернулся к реальности, когда Малфой поднял одну из ее ног, чтобы достичь более глубокого угла, заставляя ее видеть звезды. Его толчки были приурочены к ее собственным вращающимся бедрам, — Так хорошо для меня…
— Не останавливайся, — умоляла Гермиона между стонами. — Я собираюсь…
— Я долго не протяну, — предупредил он между толчками, и она поняла, что тоже близка, когда ее мышцы снова сжались вокруг его члена. Его движения стали беспорядочными и отрывистыми, пока он, наконец, не излился в нее, когда она последовала за ним через край.
Малфой споткнулся о стол, неуклюже пытаясь не рухнуть на нее, и со вздохом выскользнул из нее. Они оба были потными, запыхавшимися и совершенно измотанными. Гермиона никогда не думала, что белокурый волшебник может выглядеть таким помятым и восхитительным.