На сцене было не менее шести женщин, каждая из которых была одета как какое-то животное. У некоторых были рога. У других уши. Но у всех были маски на лицах, раскрашенные краской тела и длинные хвосты, свисающие до пят.
— Мяу, — прошептал Дин.
Я не была уверена, что ему ответить. К счастью, начал говорить ведущий, поэтому отвечать мне не пришлось.
— Посмотрите на лису, — голос ведущего был мягким и монотонным. — Лот номер восемь-семь-три-девять-шесть-пять, начинаем торг, — он сделал паузу, пока все не обратили внимание на женщину, которую он описал, так как прожектор зажегся над ней. — Оригинальная работа Энди Уорхола. Отличное состояние. Торги начинаются с восьмидесяти пяти тысяч.
Прозвучал один сигнал. Не очень громкий, но достаточный для того, чтобы привлечь внимание.
— Торг повышается до девяноста тысяч.
После каждого сигнала он говорил нам новую цену. И всё это время лиса держалась за деревянный каркас картины, своими движениями ловко имитируя животное.
Я еще не была готова приступить к работе. Мне нужно было еще несколько минут, чтобы прочувствовать это место, чтобы немного отвлечься от того, что должна была сделать. Я не хотела суетиться, и мне нужно было что-то вкусное, чтобы убрать сухость в горле и успокоить тяжесть в груди. Каждый раз, когда я двигала рукой, вспоминала о пульте и кнопке, которую мне в конечном итоге нужно нажать. И Мина, как я знала, была где-то здесь и, вероятно, наблюдала за мной, ожидая, моего успеха или провала.
— Давай чего-нибудь выпьем, — сказала я Дину и повела его в ближайший бар, чувствуя, как он очень быстро семенит, чтобы не отставать от меня.
— Пино Гриджио, — сказала я бармену. — Охлажденное, если у вас есть.
Бармен был высоким, широкоплечим, весь в коричневой краске, покрывающей его грудь, и с большим белым кругом у основания шеи. Его маской был череп оленя, у него даже были рога. Кубики пресса двигались, когда он шел. В это же время двигались и рога.
Он вытащил бутылку из ледяной ванны, наполовину наполнил стакан, а затем поставил его передо мной
— Не хочешь воды, Дин?
Он стоял рядом со мной у бара, глядя на меня, а не на очаровательных животных на сцене.
— Дин?
— Да.
— Ты не хочешь....
— Д-а-а-а…
Он всё еще был под кайфом.
— Воды, пожалуйста, — сказала я бармену, пытаясь заглянуть ему в глаза. Я не смогла их увидеть. В отверстиях черепа была только темнота. Это меня немного успокоило.
Он поставил стакан передо мной, и я протянула его Дину.
— Давай найдем место, где можно будет присесть, — сказала ему, распробовав вино у себя во рту.
Мы с Дином подошли к пустому креслу для двоих и сели.
— Дом?
— Еще нет, Дин.
Он смотрел на меня, его концентрация была гораздо сильнее, чем я ожидала. Так как он казался таким заинтересованным, возможно, сейчас было подходящее время, чтобы сказать ему, почему мы здесь.
Я повернулась к нему.
— Дин, давай поговорим, — я сделала паузу, ожидая хоть какого-то ответа, но он ничего не сказал. — Я привела тебя сюда, прежде чем отвести домой, потому что хочу получить особенный подарок. Нечто прекрасное. Что-то, что буду хранить до конца своей жизни, чтобы это всегда напоминало мне о тебе. Хочешь, чтобы у меня было что-то подобное?
Он кивнул.
Мы сидели так близко, что наши берда соприкасались. Но мои губы были достаточно далеко, и я не хотела бы ничего менять, да и руками прикасаться особо не хотелось, поэтому слегка наклонилась к его руке. Новый ракурс дал ему гораздо лучший обзор на мою грудь.
— Посмотри, Дин, — я указала на сцену. — Ты это видишь?
— Животное?
Я улыбнулась, но этого не было видно, так как шарф покрывал мои щеки. Когда он, наконец, взглянул на меня, я сказала:
— Да, там наверху животное. И все эти животные держат особенные подарки. Один из подарков будет просто идеальным для меня.
Голос ведущего звучал из динамиков, он описывал картину, и звонки раздавались до тех пор, пока торги не закрылись. Похоже, это не привлекло внимания Дина.
— Ты его хочешь? — спросил он.
— Да, и я хочу, чтобы ты его мне купил. Как думаешь, сможешь?