– Мусорщица.
Ей кажется, что она покачивается, словно вот-вот опрокинется. Голова начинает кружиться.
– Рей?
Взгляд скользит в сторону. Она не понимает, что он рядом, пока на плечо не ложится ладонь. Рей ощущает, как в мышцы больно впиваются чужие пальцы.
Она не в силах вымолвить ни слова, но пытается сделать кое-что другое.
Отравлена, шепчет Рей в своих мыслях.
– Почему ты ничего не сказала? Уже больше часа прошло…
Она падает лицом вниз.
***
Рей поглощает темнота. Прежде чем последний проблеск сознания гаснет, она думает: он оставит её лежать там, где она упала.
***
Сознание возвращается к ней краткими вспышками. Рей сбита с толку, не может двинуть и пальцем, но ей кажется, что кто-то несёт её на руках. Плечи обнимает одна рука, а вторая подхватывает под колени. В ушах эхом звучит биение сердца.
– Только не… опять, – бормочет девушка, стараясь открыть глаза.
Её словно что-то тянет, и она вновь соскальзывает во тьму.
***
Когда Рей приходит в себя, её уже никто не несёт. Солнечный свет бьёт в глаза, вспыхивая розовым под закрытыми веками. Она стонет. В горле стоит горький привкус жёлчи, холодный пот покрывает тело под туникой, а нога пульсирует болью. Рей открывает глаза и, поддавшись порыву безрассудства, пытается сесть.
Голова мгновенно начинает кружиться, и ей приходится опять лечь.
– Хорошо спалось?
Рей хмурится и пальцами сдавливает переносицу.
– Воды.
Рука в чёрной перчатке вкладывает флягу в её ладонь, придерживает, пока девушка нащупывает сосуд всё ещё неловкими пальцами и подносит ко рту. Вода тепловатая, но это самое лучшее, что ей приходилось пробовать в своей жизни. Жидкость прохладной волной скользит вниз по горлу, смывая горечь. Рей переводит дыхание и предпринимает новую попытку сесть.
Перед глазами по-прежнему мельтешит и покачивается шаттл, и она зажмуривается.
– Что произошло?
– Ты почти погибла, – его голос такой язвительный и осуждающий, что Рей жалеет, что очнулась. – Из-за каннока.
– Это были не совсем канноки, – бормочет она и, глубоко вздохнув, спрашивает: – Я имею в виду, почему я?..
– Жива?
– Жива.
Он молчит так долго, что Рей успевает обрести некое подобие равновесия. Головокружение отступает. Она открывает глаза и смотрит на рыцаря, который сидит на другом конце скамьи и не сводит пристального взгляда с её ноги. Рей сглатывает, с удивлением и смущением обнаружив, что бедро перетянуто новыми повязками.
– Ты…
– Канноки не убьют тебя.
Слова срываются с его губ напряжённой, скупой чередой звуков. Кайло Рен встречается с ней глазами, усмехается, после чего поднимается и быстро выходит из шаттла.
Уверившись, что он снаружи, Рей разматывает повязку и изумлённо замирает.
Там, где ещё недавно была глубокая рана, остался лишь уродливый, рваный, налитый пурпуром шрам. Он выглядит так, словно заживает уже несколько месяцев, а не появился считаные часы назад.
Рей проводит по нему пальцами.
Кайло Рен использовал Силу, чтобы исцелить её.
***
Сейчас
***
– Меня не было неделю, – в голосе Леи переплетаются недовольство и тяжёлая усталость. Она подносит к губам кружку, полную кафа.
Рей не отвечает и лишь смотрит на Люка. Мастер устроился напротив генерала. Их позы почти противоположны: его плечи ссутулены, а локти лежат на столе, в то время как женщина, беззвучно отпивающая из кружки, держится подчёркнуто прямо. Рей сидит, скрестив руки на груди. Неуверенность и нервное возбуждение владеют ей в равной степени. Вытолкнуть Кайло Рена, чтобы остаться в собственном разуме наедине с собой, становится всё сложнее.