— Да-да! Войдите!
Спустя мгновение у меня буквально перекрывает дыхание. Ошарашенно смотрю на вошедшего Льва, которого я уже никак не ожидала увидеть вновь, тем более — здесь, в нашем офисе.
Он выглядит шикарно, будто сошёл с обложки журнала. В этот раз не в костюме. Коричневый пиджак, бежевая водолазка в высоким воротником, под которой рельефно просвечивают мощные грудные мышцы, синие джинсы и коричневые мужские туфли. Взгляд суровый, чуть хмурый.
Показываю пальцем на телефон, давая понять, что я занята и мне нужно договорить. Он молча кивает, проходит к стенду с графиками и принимается рассматривать их. Смотрю на его широкую спину и силюсь закончить разговор, который закончить мне просто необходимо.
А мне даже говорить сложно, не то, что убеждать клиента в том, что купив до послезавтра, он получит хорошую скидку на весь заказ. У нас просто акция проходит, и это помогает мне дожать клиентов там, где они всё же немножко сомневаются. И завтра — последней день этой акции.
Присутствие Льва, тем более, что мы снова — наедине, настолько обескураживает меня, что в итоге я просто переношу разговор на завтра и желаю потенциальному клиенту приятного вечера, так и не склонив его к покупке прямо сегодня.
После отключения связи, кладу телефон на стол и молча смотрю на Льва.
Он оборачивается. Взгляд красивых карих глаз хмурый, сосредоточенный. Очень красивый мужчина, тут даже спорить не о чем. Очень мужественный, внешне производящий впечатление невероятно мощной и уверенной в себе силы, воплощённой в человеке. Стильно одетый атлет с очень красивым по-мужски лицом. И борода ему очень идёт. Действительно — Лев.
Делает пару шагов к моему столу и останавливается. Понятия не имею, чего от него ждать. Хоть без лилий, или других даров, и на том спасибо.
— Извинился, — глядя на мой стол, хмуро бурчит он.
Я настолько растеряна, что даже не сразу понимаю, о чём он. А когда понимаю, с трудом прячу улыбку. Лев выглядит сейчас, будто нашкодивший школьник в кабинете завуча, и это выглядит даже мило, и, пожалуй, трогательно.
— Вы про нашего сисадмина? — тихо спрашиваю я.
— Да, — бурчит он. — Про него.
Не знаю, как и реагировать. Такой большой мужчина и так сейчас держится, что я прям действительно чувствую себя какой-то воспитательницей, которой надо похвалить мальчика за то, что он исправился.
— Вы — молодец, — говорю я. — Нет, правда молодец. Честно, не ожидала от вас такого. А что он ответил?
— "Без обид". Предложил пива вместе выпить. Но я пиво не пью. Да и пить с ним не собираюсь.
— Это и не обязательно, — робко улыбаюсь я. — Важно, что вы смогли найти в себе силы признать свою неправоту.
Молчит. Угрюмо на меня смотрит.
— Хотите чаю? — вставая, предлагаю я. — Или кофе? — и тут же спохватываюсь: — Ах да, забыла, наш кофе вам не понравился.
— Чай из пакетиков?
— Да, — снова улыбаюсь я. — Ну, извините, у нас тут не ресторан.
— Ну, ладно, — говорит он. — Можно чаю.
Опускается на стул, рядом со столом Машки. Оглядывает стоящие в вазах розы.
— Рад, что вы не выкинули цветы.
— Ну зачем же их выкидывать? — проходя к столу, удивляюсь я. — Они — красивые.
Воды в чайнике достаточно. Нажимаю кнопку, и, сложив на груди руки, поворачиваюсь ко Льву.
Видно, что он очень старается скрыть неловкость. Стоит признать, что я её испытываю не меньше его.
— Вообще я не собиралась сегодня задерживаться на работе, — глядя в сторону, тихо говорю я. — Вы могли меня и не застать.
— Работы было полно. Раньше не мог приехать.
— А…. - сглотнув, робко смотрю на него, — для чего вы приехали? Ну, кроме того, чтобы извиниться перед Олегом?
— Я бы ради этих извинений не приехал, — хмуро произносит он. — Делать мне нечего, бегать за всякими… сисадминами.
— А, — вскидываю подбородок я, — то есть вы неискренне, да?
— Почему не искренне? — ещё больше хмурится он. — Вполне себе искренне. Подумал на тем, что… вы сказали, и решил, что вы — правы. Просто только ради этого я бы не приехал.
— Так и ради чего же вы приехали тогда? — прищурившись, искоса смотрю на него.
— Чтобы вас увидеть.
Снова теряюсь. Отвечать "Увидели?" — не хочу, это как-то грубо. А что ещё сказать — не знаю.
— А… — откашливаюсь, — зачем?
— Да вот сам не пойму, — по прежнему хмуро произносит он. — Дурак, наверное.