– Оставайся или убирайся, – говорю я ей.
Она секунду смотрит на меня, потом улыбается.
– Я останусь.
– Меня устраивает.
Я бросаю Рыжую рядом с ней на кровать.
Затем закрываю дверь перед лицом другого парня и запираю ее.
3. Камилла
Когда я просыпаюсь утром, солнце просачивается через жалюзи на маленьком застекленном крыльце, которое я называю спальней. Его яркость наполняет меня облегчением, как будто он смоет ночной кошмар.
Потом реальность обрушивается на меня. Это был не кошмар. Меня буквально остановил полицейский на улице Гёте, у которого теперь в багажнике рюкзак с уликами.
Сейчас 7:22 утра. Вик должен быть на работе в 8:00.
Я топаю в его комнату, срывая с него одеяло.
– Эй, – стонет он. У него похмелье, поэтому он даже не может возразить.
– Иди в душ, – приказываю я.
Он пытается перевернуться и положить подушку на голову. Я выхватываю ее.
– Если ты сейчас же не встанешь, я вернусь с кувшином ледяной воды и вылью его тебе на голову, – говорю я ему.
– Хорошо, хорошо.
Он скатывается с кровати на пол, затем, спотыкаясь, бредет в нашу единственную ванную.
Я иду на кухню, чтобы сделать кофе.
В нашей тесной квартирке всего две спальни. Одна моего отца, а другая Вика, крошечная, без окон и шкафов – вероятно, она изначально была предназначена для офиса. Я сплю на крыльце. Мой папа пытался защитить его от непогоды, но летом там жарче, чем в аду, а зимой холодно. Если идет дождь, моя одежда промокает, а книги разбухают от влажности.
Тем не менее, мне нравится моя комната. Мне нравится, как дождь и мокрый снег бьют по стеклу. В ясные ночи я могу открыть жалюзи и увидеть повсюду звезды, смешанные с городскими огнями.
Я слышу, как включается душ. Вику лучше на самом деле умываться, а не просто пускать воду, пока он чистит зубы.
Кофеварка издает шипящий звук, когда священная темно-коричневая бодрящая жидкость капает в кофейник.
К тому времени, когда Вик вваливается на кухню с мокрыми волосами в расшнурованных кроссовках, я уже приготовила ему тосты и яйцо-пашот.
– Ешь, – говорю я.
– Не думаю, что смогу, – говорит он, бросая на еду взгляд полный отвращения.
– Хотя бы тост съешь.
Он берет половинку куска и жует его без энтузиазма.
Он плюхается в кресло, проводя рукой по своим густым спутанным волосам.
– Эй, Милл, – говорит он, глядя мне под ноги. – Я очень сожалею о прошлой ночи.