***
Театр «Глобус» расположился на берегу Темзы. Копия того самого Шекспировского театра, в котором ставил свои спектакли великий мастер. Грэкхем Монтегю стоял у здания, бросая взгляды на толпу, которая заполонила маленькую площадь. Алый закат опускался на землю. В его лучах Персефона медленно подошла к Грэкхему и улыбнулась ему.
— Добрый вечер, юный знаток Шекспира, — девушка поправила воротник пальто. — Здесь холодно, пойдем внутрь.
— Да, привет, — парень неловко пропустил девушку вперед. Он размышлял, что бы еще сказать, но так и не придумал.
Они неспешно зашли в старинное здание: Персефона и Грэкхем волшебным образом не позволяли толпе поглотить их, маглы обходили пару стороной. Монтегю с отвращением смотрел на людей вокруг, а девушка с застывшей улыбкой дергала его за рукав, чтобы он прекратил так свирепо оглядываться.
— Прекрати, — она зашипела, как рассерженная кошка. — Ты в театре, а не подворотне. Сейчас дойдем до нашей лоджии, терпи.
Грекхэм угрюмо промолчал. Они сели в маленькой лоджии, где было свободно еще несколько мест. Персефона с удовольствием оглядывалась вокруг и сжимала красные бархатные подлокотники. Длинное черное платье подчеркивало ее стройное тело, и Грэкхем моментально забыл, что он был чем-то недоволен. Их лоджия пустовала до первого звонка — едва только звук рассеялся, дверь открылась и зашел Кристиан Розье со своей спутницей — ей оказалась Пэнси Паркинсон, обтянутая ярко-красным шелком. Ее наряд смотрелся так впечатляюще, что Грэкхем и Персефона на минуту застыли в изумлении.
— Добрый вечер, дорогая, — Кристиан поцеловал сестру. — Давно не виделись.
— Здравствуй, — она ответила улыбкой. — Привет, Пэнси.
— Персефона, я так рада, — сладко улыбнулась мисс Паркинсон, обнажив свои неестественно белые зубы. — Сегодня будет приятный вечер.
Девушки смерили друг друга взглядом, но соперничать им было не в чем. Кристиан сел по правую руку от сестры, и тут прозвенел второй сигнал. Скоро начнется представление. Брат кидал на сосредоточенную Персефону выразительные взгляды, которые она считывала как приглашение к разговору. И лишь начало пьесы уберегло ее от этого.
Весь первый акт трагедии «Ромео и Джульетта» девушка ощущала себя ужасно — повышенное внимание, которое уделяли ей и брат, и Грэкхем, и Пенси заставляло кожу покрываться мурашками. Но пьеса увлекала Персефону все больше, так что через некоторое время она была поглощена представлением, вытянувшись, как струна, на своем месте. Ритм поэзии, история несчастной любви и вражды между влиятельными семьями оказались Персефоне невероятно близки — она впервые ощутила всю боль Джульетты, которая не могла сделать свободный выбор в своей золотой клетке.
Объявили антракт. Кристиан с улыбкой взял сестру за руку, взглядом усадив на свои места Грэкхема и Пэнси: первый послушно сел на свое место с каменным лицом, а вторая — обиженно надула губки, лишенная возможности подслушать, о чем эти двое будут говорить.
Персефона безропотно шла за братом, чему тот был сильно удивлен: его брови вздымались вверх, а лицо осеняла ухмылка понимания. Они вышли в коридор и остановились в самом его конце.
— Что случилось? — Кристиан оглядел непроницаемо дружелюбное лицо своей сестры.
— Ничего, — девушка отвела взгляд. — Я так полагаю, ты уже слышал про мое возвращение?
— О да, Малфой прислал сову. Это ты его надоумила?
— Да. Он сплетник, слухи расползутся быстро, — все еще глядя в сторону, отвечала она.
— Я рад, что ты решила бросить свои глупости. Но это значит, тебе что-то нужно?
— Неужели я настолько меркантильна? — Персефона невинно посмотрела на брата.
— Да, — твердо ответил Кристиан. — И мне это нравится: деловая хватка, острый ум. Мне нужны такие люди.
— Значит, ты сейчас заправляешь делами семьи? — осторожно уточнила девушка.
— Да. Отец болен, мать бесполезна. Остаешься только ты и мои амбиции.
— Тогда, не буду скрывать. Мне нужна помощь: я хочу сделать одного молодого человека начальником отдела в Министерстве.
— И кого?
— Перси Уизли.
— Нет, — вдруг дернулся Кристиан. — Нет, только не Уизли.
— Но почему? Он достаточно умен и талантлив, уже заместитель, просто нужно сместить старика Бёрка. Никаких сложностей.