Особенно хорошо пошло дело во время войны с Японией. Цены взлетели, что
позволило построить большой кирпичный дом, завести прислугу. Теперь его называли в селе не иначе, как Григорий Сабитович. Местный староста льстиво балакает, считает за честь выпить с ним чарку “Смирновки”. Самогон Григорий не пьет давно. “Смирновка” греет душу и лелеет самолюбие:
—Все, все в моем кулаке! Попляшут они под мою дудку! Узнают силу Григория
Сабитова! – торжество перло из него наружу, требовало возвеличения. – Я батрак, сын батрака, живу в хоромах! То ли еще будет!
Татьяна, жена Сабитова, тихая богобоязненная женщина, никогда не перечившая
мужу, не выдержала:
—Гриша, окстись! Бог нас накажет за твою гордыню и твои дела.
—Не мешай жить! Я для всех здесь хозяин! Никто не посмеет меня ослушаться! Тебе тоже не советую! Уйди с глаз моих! Долой! Долой!
Татьяна, чтобы избежать худшего, ушла, но тут же вернулась со слезами на глазах.
—Сына избили.
—Как избили? Кто посмел? — взревел Сабитов.
В комнату вошел Андрей с вспухшим носом и красным пятном под глазом, обещавшим превратиться в обширный синяк.
Мать смоченной в воде тряпицей пыталась стереть размазанную по лицу из
разбитого носа кровь. Сын вяло отмахивался, прятал глаза.
Тщеславие местного повелителя судеб и радость власти вмиг обратились в ярость и гнев, который он направил на сына:
—Тюха ты! Ты хоть сдачи дал?
Наконец поток оскорблений, угроз и ругательств иссяк. Понемногу успокоившись, отец будто обессилив, крикнул:
—Рассказывай, все рассказывай! Кто бил и за что бил!
—Я хочу жениться!
—Что-о-о?
—Я хочу жениться! — упрямо повторил Андрей, не поднимая глаз.
Григорий обалдело смотрел на сына. Он совершенно не ожидал такого ответа. Ему в голову не могло прийти, что наследник уже вырос, и интересы его простираются далеко за пределы родительского двора.
—А женилка выросла? — по инерции, еще сопротивлялся самому себе Григорий, но уже понял, что сын возможно прав.
—Есть человек, который мне мешает, сильно мешает! — Андрей не скрывал своей ненависти и бессилия.
Желание сына жениться отошло на второй план, так как отец не мог взять в голову то, что вдруг появилась кочка на его пути и хочет заставить его спотыкаться. В его груди поднималась новая волна ярости. Едва сдерживая себя, спросил:
—Кто?
—Карпо Курилов.
Отец ожидал более сильного противника и потому рассмеялся:
—Этот хлопчик стал на нашем пути? Не смеши меня! Это не тот человек, с которым мы не справимся.
—Нет, папа, он сильный, упрямый и умный. Никто еще его не смог победить!
Протест сына вызвал у Григория новый приступ смеха, а затем глаза его стали злыми и решительными.
—Никто в этом селе и округе не сможет нам противостоять. И запомни. Если не