—А вот и мой убийца явился!
—Какой убийца? — срывающимся голосом пролепетал новоявленный жених.
В два прыжка Карпо настиг его и ударил в эти наполненные страхом глаза. Всю
ненависть и ярость он вложил в удар, почувствовал, как что-то хрустнуло под его
кулаком. Первый, второй, третий удары не приносили облегчения. Все, что накопилось у него на душе, плескалось через край переполненной чаши.
—Это ты или отец наняли калмыков, чтобы они волокли меня арканом по земле? Хотели убить меня, чтобы я не мешал вашим планам? Не вышло! Теперь тебя тоже зароют, как твоего наемника. Не подоспей Игнат, быть бы беде.
Вокруг плетеного палисадника собрались зеваки и ловили каждое слово, которое
выкрикивал между ударами Карпо. К концу дня событие обросло новыми
подробностям. Только Танька-брехло не бегала и не разносила новость, она сидела у себя на крыльце и плакала:
— Ой, Божечки, ж ты мий! Казала я ему шоб не ходыв туда, не послухав. Теперь
замордуют хлопца. А якый же вин гарный! Прокляти богатеи, всэ им мало, да шоб у их пуза от жиру полопалысь! Да шоб им пусто было!
***
На следующий день после обеда к Куриловым пришел городской пристав с двумя жандармами, настойчиво постучал в дверь. На крыльцо вышел Карпо.
—А вот и главный нарушитель спокойствия сыскался.
Усы пристава зашевелились, будто крылья птицы, довольный голос сменился на
рыкающий:
—Собирайся, да не шали у меня, пулю схлопочешь.
—Кто там сынок? – из хаты глухо донёсся встревоженный голос матери.
—Это ко мне, не беспокойся, — крикнул он в ответ и тихо попросил пристава, — я не сбегу, только успокою мать, она у меня болеет.
Усы полицейского взъерошились, как перья у квочки, защищающей своих цыплят.
—Взять его!
Жандармы стали по бокам Карпо, а пристав вытащил из кобуры наган.
—Мамо, я уйду ненадолго и вернусь, — крикнул он матери и пошел к калитке.
Матвеевна сделала несколько шагов вслед, остановилась и пошла в дом Куриловых.
—Что там такое случилось? Ганна уже успела встать с постели, но соседка заботливо уложила ее обратно.
—Ложись, ничего страшного,— говорила она и мучительно подыскивала слова, чтобы рассказать ей о сучившемся горе.
—Матвеевна, где Карпо? Почему он ушел? – слезинки скатились по ее бледным щекам.
—Лежи, Ганна! Тебе лучше лежать. Теперь уже не скроешь.
Она горестно помолчала, давая Ганне собраться с силами. Затем тихо сказала:
—Забрали в полицию нашего Карпо.
Рассказ свой о случившемся, вела тихо, обходя моменты, которые могли еще больше взволновать Ганну.
***
Карпо посадили в чулан без окон, служивший для временного содержания
арестованных. Со станции Торговой (ныне г. Сальск) прибыл следователь, щуплый человек лет пятидесяти, в пенсне и фуражке форменного образца. Движения его были вялыми и какими-то незаконченными. Держался важно, требовал к себе внимания. Он вошел в комнату старосты, сверкнув стеклами пенсне и не подав никому руки, сказал: