—У вас есть доказательства?
Степаныч повернулся к Колоде, чтобы задать вопрос об описании места пожара и
найденных следов подков, но тот опередил его:
—Нет у меня ничего.
—Так может, ты не присутствовал, когда мы закапывали труп?
—Я об этом ничего не знаю.
—Как же так Иван Тарасович? Ты же упечешь
парня в острог на долгие годы.
—Не надо было никого трогать, тогда и острог бы не понадобился.
—Да как тебе….
—У меня все в порядке, а ты больше думай о себе.
Линейка, под стражей двух жандармов, увозила Карпо из села. Многие и многие глаза провожали его с сочувствием и хорошими напутствиями. Мать сделала несколько шагов вслед, пытаясь доказать, что сын ее самый лучший и нет на нем никакой вины, но силы покинули ее. Все свое горе она выплеснула в последнем, пронизывающем людские души, крике:
—Карпо, сыночек мой, кровиночка моя, куда же ты? Ты же ни в чем не виноват….
На похороны пришло много народу, когда все разошлись, у могилы остался Игнат: — Прости меня, Ганна, не смог я пойти против своей дочери и жены. Не хотел зла тебе и твоему сыну. Если можешь, прости. Только думаю, что кара для нас будет жестокой. Он опустился перед свежей могилой на колени.
***
Свадьбу сыграли, но не было на ней веселого вихря песни, задора, все было пронизано недосказанностью, покрыто тенью вины. Пел наемный хор под наемные гармони. Когда свадебный поезд из нескольких тачанок колесил по селу, его ни разу, как того требует
обряд, никто не остановил, чтобы выпить чарку на счастье молодым. Бутылки со
«Смирновкой» остались нераспечатанными.
—Надо еще ехать, иначе не будет им счастья—требовала свашка от Григория Сабитова.
Лошади красиво несли свои головы, привлекая взгляды, но встречные сторонились и отворачивались. Только Танька-брехло остановила поезд из нарядных троек у дома
Сабитовых.
Сват и свашка, обвязанные цветастыми рушниками, бросились к одинокой женщине. Но она, не обращая на них внимания, крикнула во весь голос: — Будьте вы прокляты!— и в знак презрения плюнула лошадям под ноги.
***
Карпо судили в Ростове-на-Дону. Получил он четыре года ссылки.
На этапе Карпо помогал человеку, с виду городскому, тщедушному и больному. Звали его Марк, по фамилии Исаевич. В конце пути тот пообещал выхлопотать Карпо перевод к политическим. Там и режим свободней и кормежка получше.
Долгие зимние вечера, Курилов слушал споры этих людей о какой-то революции,
понять не мог, чего им собственно надо. Одни кричали, что пора поднимать народ на эту самую революцию, другие кричали рано. Один из тех, что кричал рано, вдруг
обратился к Карпо:
—Карп Николаевич, скажи, что ты думаешь о революции? — Карпо онемел от такого обращения. Так называли его только в суде, когда объявляли приговор.— Ну что же вы молчите, скажите, что обо всем этом думаете?
—Из всех ваших разговоров я понял одно, что богатеев, за их жадность и подлость