— Он поцарапал меня. — Я показываю ей засохшую кровь на моем предплечье.
— Должны ли мы вызвать ускорителей для медицинской помощи?
Итак. Так и будет, да? Все в порядке. Прекрасно. Я был дерзким прошлой ночью. У меня была веская причина. Я думал, что проведу свой день рождения со Скитером и несколькими тренерами, смотрящими футбол в придорожном кафе Рэнди. Мы занимались этим около часа; затем они прервали это, и мы поехали обратно в дом, полный людей. Потом появилась Дженни — сюрприз — увидела девушек в бассейне со мной, и у нее случился срыв. Двадцатидвухлетняя модель, она оттолкнула одиночество в Нью-Йорке, как это сделали немногие женщины. Когда я переехал сюда, я сказал ей, что для меня невозможны большие расстояния, но потом она заявила, что влюблена, и начала появляться в Блу Белл.
После того, как я вышел из бассейна, я отвел Дженни в свой офис, где она объявила, что бросает меня, чтобы встречаться с парнем с Уолл-стрит. Я пожелал ей удачи; затем она поднялась наверх, нашла платье, которое оставила, и выбежала.
Я только что оправился от этого эпизода, когда на моей кухне появилась Нова. Я предположил, что она была еще одной кандидаткой на будущую миссис Смит.
— Спасибо за заботу. Я буду жить. — Я засовываю руки в карманы своих шорт Nike, затем передумываю и оттягиваю воротник рубашки. Все еще нервничая, я натягиваю кепку пониже на голову и отвожу от нее взгляд, показывая ей свой профиль без шрамов. Это вошло в привычку — не то чтобы я тщеславен, но я знаю, что они уродливы.
— Твоя собака-кошка была на моем заднем дворе, — коротко говорю я. — Тебе следует получше присматривать за Спарки.
— В задней части дома есть старая собачья дверь. Должно быть, он выскользнул до того, как я встала.
Она ставит мусорное ведро, и Спарки выпрыгивает, проходит через открытую дверь, а затем запрыгивает на спинку стула в одном из передних окон. Он смотрит на нас самодовольным взглядом.
— Без волос он очень выразителен, — бормочет она. — Я люблю этого маленького придурка. Интересно, пошел ли он к тебе, чтобы пописать. Возвращайся к себе домой. Так тебе и надо.
Я хмурюсь.
— Я думаю, что прошлой ночью мы начали не с той ноги.
— Хм, это было до этого.
Я раздражаюсь.
— Ты не фанатка Питонов, да?
На ее лице появляется нерешительное выражение.
Правильно. Лоис упомянул, что она встречалась с Зейном Уильямсом, нынешним квотербеком Питонов, соперничающая команда. Я играл с ним и победил его. Он не дотягивает до моего уровня. Или каким был мой калибр раньше.
— Ты знаменит, — размышляет она. — Я не могу понять, как ты сюда попал. Я знаю, что в клубе бустеров есть частный самолет и куча денег, и у нас было несколько отличных тренеров, но… ты?
— Друг учился в колледже с нынешним директором. Он предложил, и мне нравится техасский футбол.
Фанаты преданы, я обожаю детей, и у меня не было никаких других предложений. И… мне нужно было начать все с чистого листа. Новый фокус. Подальше от всего, что я испортил.
Я переминаюсь с ноги на ногу, мои глаза снова скользят по ней, задерживаясь на этих розовых губах, нижней более полной, верхней — с глубоким V-образным вырезом — это такой рот, который мужчина хочет раздавить.
Я хмурюсь еще сильнее. Что-то…
Мое периферийное зрение замечает Мустанг Мелинды, выезжающий на главную улицу, которая ведет к нашей бухте. Ругаясь себе под нос, я ныряю за камень, который окружает крыльцо Новы.
Она качает головой.
— Ты должен смотреть в лицо своим проблемам, а не убегать от них. Неужели это еще одна из твоих проблем в общении с женщинами?
— У меня нет проблем, — рычу я. Я просто не хочу видеть Мелинду. Прошлой ночью она висела на мне как приклеенная, даже настаивала на том, чтобы остаться и убрать беспорядок на вечеринке, не уходя до полуночи. У моей двери был неловкий момент, когда она обняла меня, а затем подняла лицо для поцелуя.
Мне так жаль Дженни, Ронан. Я здесь, если я тебе понадоблюсь.
Нова делает медленный глоток своего кофе.
— Я предсказываю помолвку к Рождеству, а затем весной — свадьба. Ваш фарфор будет классического белого цвета, а кастрюли и сковородки — из нержавеющей стали.
— Никто не женится. Где она сейчас? — Говорю я, когда моя нога начинает болеть от моего согнутого положение.