— Не ее любовник, — бормочу я.
— Она снова надевает шарф на голову. Она поворачивается, чтобы сесть в машину — подождите — она поворачивается и… святое дерьмо… машет… мне? — Нова встает со своего места и машет ей рукой, улыбка появляется на ее лице. — Проклятие. Она в своей машине. Пункт назначения: мой дом.
Я стону.
— Не говори ей, что я здесь. Пожалуйста.
Она взбивает волосы, затем вытирает слюни с лица.
— Как я выгляжу?
Я скольжу взглядом по ней, задерживаясь на изгибе ее груди под майкой.
— Я думаю, ты знаешь. — Горячо.
— Восхитительно растрепанная? — Она пожимает плечами. — Это напоминает мне о том времени, когда Джимми Локхарт прятался в моем шкафу. Он залез ко мне в окно, и мы пытались вести себя тихо, но он случайно сбил лампу с моей тумбочки. Я накрыла его одеждой и мягкими игрушками. Я чуть не описалась, когда мама вошла в мою спальню, чтобы проверить меня. Конечно, мне нравился Джимми. Ты — нет. — Она встает и поправляет свою майку. — Она здесь. Сиди смирно, модные штаны.
И она исчезает из поля моего зрения, спускаясь с крыльца босиком.
Когда я не могу разобрать их слов, я подползаю ближе к краю, чтобы хоть мельком увидеть, что происходит.
Моя нога на что-то натыкается — черт возьми! — и я оборачиваюсь, чтобы увидеть плантатор, раскачивающийся взад-вперед, оранжевый горшок на проволочной подставке для растений. Я протягиваю руку, чтобы схватить его, но горшок опрокидывается с крыльца и с глухим стуком падает на траву внизу.
— Что это было? — Спрашивает Мелинда, повышая голос. — Твое растение только что упало.
— Спарки. Он обожает переворачивать растения.
— Разве это не он на окне? — Спрашивает Мелинда.
Черт. Я бросаю взгляд на стекло и вижу кота на спинке стула. Его глаза встречаются с моими и передают, Попал.
Нова прочищает горло.
— Да, эм, ну, видишь ли, у меня много кошек.
— Они все такие же злобные, как эта? — Спрашивает Мелинда.
Нова начинает рассказывать о том, что Спарки — собака кошачьего мира, и я сдерживаю смех.
— Кто-то на твоем крыльце? — Спрашивает Мелинда.
Нова кашляет. Однажды. Дважды.
— Нет. Это была я. Я, эм, думаю, у меня грипп. Ты не должна подходить слишком близко.
— Сейчас не сезон гриппа.
Нова кашляет.
— Никогда не знаешь наверняка. Извини. Тебе лучше уйти.
Я слышу еще больше бормотания между ними, пока, наконец, двигатель Мустанга не оживает.
По радио звучит Бритни, затем затихает, когда она уезжает.
— Она думает, что я болезненная, сумасшедшая кошатница, — ворчит Нова, поднимаясь обратно на крыльцо и плюхаясь рядом со мной. Она скрещивает ноги и кладет локти на бедра, ее руки покоятся под подбородком, когда она пристально смотрит на меня. Она не смотрит на шрамы — нет, эти радужки соединяются с моими и не отпускают.
— Ты должен мне петунию, — говорит она. — С другой стороны, Мелинда извинилась за то, что припарковалась за моей машиной прошлой ночью, и пообещала, что больше так не сделает. По ее словам, она будет часто бывать здесь, и она будет пользоваться подъездной дорожкой. Кроме того, ее отец обожает тебя. Он бустер, да? Я помню, что в свое время он был футболистом.
Я киваю.
— Ты должен также купить мне кошку. Я ненавижу лгать людям.
Я имитирую ее позу и смотрю ей в лицо. Я слышу щебетание птицы, стук дятла, машина, но все это блекнет…
Вокруг нас странное напряжение, воздух сгущается.
Она нарушает это, отводя от меня взгляд.
— Спарки нужен приятель. Я предупреждаю тебя, они дорогие. Я выберу одного, да?