— Не трогайте меня.
— Ах ты сука! — рявкнул самый инициативный из них и резко поддался вперед, уже занося руку над черноволосой головой Уокер. От вскрика девушка повернулась на мужчину и почти что инстинктивно словила его взгляд своим.
— Назад, — приказала она ему и, судорожно вспоминая уроки ангела Фенцио, надавила на волю мужчины. Глаза сошлись в прищуре, а через секунду Уокер послышалось, что где–то вдалеке хрустнула тонкая палка. В следующий же миг мужик сник под кареглазым взглядом: его ноги подкосились, и он осел на пол, теряя сознание.
Когда Мари посмотрела на уродца, упавшего в лужу пива, на задворках сознания мелькнула мысль, полная злой радости: «Вот так тебе и надо, скотина!». Хотелось засмеяться, но злорадный хохот застрял в горле острой костью.
Ведь два других амбала ещё были на ногах.
— Э–эй, Марк, ты чего? — один из парней подошел к телу поближе, потыкал в него ногой. Названная Марком тушка послушно перевернулась с левого бока на живот, отчего в пиве испачкались не только штаны, но и черная спортивная ветровка.
— Да забей ты на него! — кинул третий парень, и Мари, оглянувшись, поняла, что надо бежать.
«Или уходить сейчас, или пытаться через некоторое время противостоять этим двоим»
В тот же миг в паре десятках сантиметрах от Уокер с хлопком разбилась бутылка. Казалось, что прямо перед её носом взорвалась мощная граната. Стеклянные осколки полетели во все стороны.
Инстинктивно вскрикнув, Мари закрыла лицо руками и сразу же попятилась назад. Через мгновение Непризнанная наткнулась спиной на чью–то грудь, а ещё через одну секунду грубая рука легла на её запястье, вынуждая протянуть пальцы к поясу спортивок с натянутой в районе паха тканью.
Её захлестнула волна отвращения — и к насильникам, и к самой себе, — и банального страха, от которой задрожали внутренние органы. Мари думала завопить, что есть силы, попытаться вырваться, откинуть уродов взмахом серых крыльев.
Только в тот же момент возле её горла очутился острый край от «розочки».
И тогда Уокер словно парализовало.
Парализовало от осознания, что все повторялось. Все с точностью до разбитой пивной бутылки.
Мари была убита при похожих обстоятельствах: темная улица, сексуальное домогательство и требования заткнуться под угрозой смерти — все это было знакомо ей чуть ли не до боли, до слез, что хрипами рвались наружу.
А сейчас Уокер опять стала загнанной в тупик жертвой, о желаниях и чувствах которой никто не думал.
Внутренние уголки глаз защипало из–за слез.
— Не смей, — подкошенным голосом приказала Непризнанная, но воля держащего возле горла бутылку насильника не сломалась.
— И что же ты сделаешь, птичка?
— Эй, вы там!
Пару десятков минут назад Мари бы ни за что не подумала, что будет так рада Шаарону, но сейчас, видит Шепфа, она была готова кинуться к нему на шею — если это спасло бы её от животных, называющих себя «людьми». Непризнанная облегченно выдохнула, мужики же лениво обернулись:
— Иди отсюда, парниш, — сказал тот, что держал руку Мари на собственных штанах. — Или хочешь присоединиться?
Ади шел по темному коридору так уверенно, словно его путь был освещен. Даже полумрак не помешал Уокер увидеть, каким злым было лицо демона. Ровные острые брови сошлись на переносице, на шее и лбу выступили вены — такие яркие, словно нарисованные карандашом, — а кадык ходил вверх–вниз от частых сильных глотков.
«Вот и попала в обстоятельства, при которых он не ведет себя, как мудак…»
— Нет, не хочу присоединиться. Я хочу, чтобы вы свалили. Оставьте девушку в покое, ироды, — сказал Шаарон.
Голос его был спокойным, но в нем слышалась едва контролируемая злость. По энергии, запах которой напоминал алкоголь, по тембру Уокер осознала, что в случае, если «ироды» ослушаются, то Шаарон не отступит.
Если мужчины не послушают Ади, то дело дойдет до драки.