— Поехали, Пчёла, — кинул Филатов, напоследок посмотрев в тёмное окно десятого этажа. — Мы их уже не дождемся, по всей видимости.
— Ладно, — махнул рукой Витя, за всем развернувшимся цирком наблюдающий с усмешкой. — Докурить только дай.
— Том, ну, ты чего? — всё-таки подал голос Космос и потянулся к Филатовой за пистолетом. — Это служебный, дай сюда!..
На шум из автомобиля вышла Анна. Волосы чёрные, как ночь московская, завитыми концами упали на плечи, на объемные рукава с жемчужинами. Лицо у неё было неестественно белое — как простыня; Пчёлкин затянулся, подумал, что, вероятно, умненькая сестренка Саши перепила. Впервые, возможно, в жизни своей.
Раньше, чем придумал, что говорить будет, Витя схватил пиджак, спрыгнул с выступа каменных перил и заторопился к Князевой.
Подошёл к ней со спины. Незамеченным остаться не получилось; Аня видела разборки Филатовых и Коса насчёт несчастного пистолета и видела, безусловно, как Пчёла к Княжне подходил. Он засунул сигарету меж зубов, чтобы руки освободить, и раньше, чем девушка успела воспротивиться вдруг, надел на плечи её пиджак.
— Оп-па!.. — протянул Витя, чуть придавил рукава объемные, чтобы Князеву хоть немного согреть. А потом подошел к ней справа, руками о крышу лимузина опираясь, и посмотрел на Анну с безмятежностью. — Ты же у нас мерзляка.
— Не холодно, — подала голос Аня, не отрываясь от толкотни Томы, Валеры и Космоса. Смотрела, как из рук в руки переходил пистолет, и вздрагивала каждый раз, когда кто-то за ручку брался, так, что только палец в кольцо оставалось просунуть — и выстрелить можно было бы.
Она пистолеты видела только игрушечные. Помнила, как мальчишки во дворе и садике играли ими, сопровождая «пальбу» своим шепелявым «тра-та-та-та-та». Но сейчас явно не бутафорию Космос пытался у Филатовых забрать. И немного не по себе стало, что, по сути, у обычного человека был доступ к вещи, способной другого человека жизни лишить.
Вероятно, где-то во тьме рижских улиц, сейчас точно такой же «ствол» получали мародёры, что завтра устроят новый бунт и убьют в давке ещё какую-нибудь Анину подругу.
«Главное, чтобы Андриса никто не зацепил…»
— И много у вас таких «служебных»? — спросила вдруг Анна у Вити, взгляда от трёх людей не отрывая. У Пчёлкина вдруг от табачного дыма в горле язык будто онемел, так, что не сказать ничего.
Смысла отрицать не было — Князева, вероятно, все ещё на свадьбе поняла. И в туалете пряталась только для того, чтобы в себя прийти, признать и принять хоть какую-то часть происходящего.
Витя посмотрел на неё, сам не понимал, что во взгляд свой хотел вложить, и кивнул:
— Достаточно.
Девушка дёрнула уголком красных губ.
— И, что, каждый при себе носит… огнестрел?
Сокращение от Анны звучало весело. Словно она пыталась блеснуть знаниями в области, в которой не разбиралась совсем, для сохранения своей видимости всезнайки. Витя едва сдержался, чтобы не рассмеяться вслух. Подавил улыбку, затянулся. Выдохнул в сторону от Князевой.
— Каждый.
— И у тебя тоже с собой сейчас оружие?
— Всегда со мной, Княжна.
— Если ты ещё раз так меня назовешь, то я подзатыльник тебе выпишу, — буркнула девушка.
Тогда Пчёлкин уже не сдержал усмешки, расхохотался всё-таки — ой, как ему страшно!..
— Вот, значит, как решают свои проблемы суровые рижские студентки филфака?
— Явно не так, как суровые московские рэкетиры, размахивающие стволами под окнами жилого дома, — подметила Аня. Закуталась в пиджак, какой ей Пчёлкин на плечи надел, будто сразу же от слов Князевой в радиусе трех метров температура упала, чуть ли не отрицательной становясь, и посмотрела на Витю.