Ощущение было будто с него сначала сняли глыбу, а потом опять повесили, да еще и придавили сверху. Что сестре могло от него понадобиться? С тяжелыми мыслями он поплелся к ней в кабинет.
Та сидела в кресле и задумчиво крутила карандаш между пальцев, причем весьма ловко, Кир не мог уследить за ним, настолько быстро он двигался. Авирисия смотрела в пустоту и думала, впрочем, стоило ему войти, она почти сразу же очнулась и собралась. Ее цепкие глаза, казалось, посмотрели прямо ему в душу и пригвоздили ее.
-Можешь сесть, - она махнула рукой, указывая на кресло для гостей, - разговор предстоит серьезный.
Внутренне Кир закаменел, но послушно сел на кресло. Он ощутил, как липкие щупальца страха сковывают его душу, что такого она должна была сказать?
-Когда произошел тот случай, ты нас знатно опозорил, - четко начала она, - мать настолько была уверена в твоей вине, что даже не стала вызывать проверку, она была уверена, что свою невинность ты тогда потерял. Проваленная проверка являлась бы еще большим позором. Впрочем ты это и сам знаешь. С этого момента с тобой стало очень сложно, тебя не брали даже в наложники - брезговали. - припечатала сестра.
Да, Кир всегда это знал, но сейчас ему все равно хотелось стать меньше, не слышать эти жестокие слова, наказывающие за тогдашнюю ошибку. Он ненавидел, когда так делали, продавливали и лепили заново, это было намного более жестоко чем боль.
-Мать хотела избавиться от тебя, но не знала как, хотя пыталась придумать. - продолжала она - Здесь я пожалела тебя и не стала ей помогать. Но сейчас ситуация изменилась. Ты женишься.
Жениться? Как? Невозможно. Он широко раскрыл глаза и кажется затаил дыхание, смотря сестре в рот, желая услышать, что она скажет дальше.
-Эта девушка не богата, но она согласилась тебя принять. Можешь сказать спасибо Мирацетте, это она меня надоумила. Завтра заключим помолвку.
У Кира как будто земля из-под ног ушла. Мирацетта? Это не может быть ничем хорошим. И тут в голове сложилась картинка. Настя, которая последнее время просиживала у младшей, ее суета и занятость. Ее радость, что признали ребенком богатой семьи. Кир безупречно выполнил свою работу, нашел идеального кандидата. Внезапно картинка перед глазами расплылась и голос сестры звучал как-то далеко.
Настя, как и обещала решила проблему. Он… ему больше не нужно будет носить чужих детей. Настя хитрая и расчетливая, он сам много раз видел подтверждение своим словам. Получила максимальную выгоду, так ещё и развлеклась. Плевать на его чувства.
-Эй, что с тобой? - в отделении слышал обеспокоенный женский голос.
-Простите, - сдавленно выдохнул он и выскочил из кабинета.
На глазах наворачивались слезы, Кир даже не пытался их сдержать. Добежать до своей комнаты и закрыть дверь. Добежать, чтобы никто не видел. Только потом, оказавшись в одиночестве, он окончательно разревелся в голос, сполз на пол и уткнулся головой в колени. Играла, играла, играла! Обман, лишь обман. Захотела, как и та, влюбить его в себя чтобы он привязался, использовала и выбросила. Как же больно. Почему? Почему опять? Он настолько плох? Настолько, что никто не хочет с ним связываться, лишь играть.
В голове пронёсся разговор с Эси. Проклятье! Слезы лились неудержимым потоком, а сам он вздрагивал, прислонившись к двери.
Казалось, Настя была такой честной, искренней, по настоящему о нём беспокоилась, но ведь он ошибся, раз она подложила его под другую.
Свадьба… Ненавижу. Не-на-ви-жу. Мерзко, гадко. Опять подстраиваться, прогибаться, ненавижу.
Вскоре слезы кончились. Осталось лишь бесконечная пустота в глазах и пепелище в душе. Опять предательство. Да в общем и всё равно. Всё равно!
Настя только что вышла от Мирацетты, и пусть ещё ничего не произошло, но она достаточно хорошо знала её, чтобы сказать. Непременно будет. Пойдёт к сестре и выдаст “свою” гениальную идею, отдать Кира Насте. Не просто же так она так долго окучивала её, этой дроу просто манипулировать. Но на самом деле девушке было её жалко, видеть как ненависть и зависть точат её изнутри было страшно. Видеть, как страдают существа рядом с ней - невыносимо. Особенно доставалось Киру, пусть он и не говорил, но землянка и так догадалась, слишком очевидно. За это время, что Настя провела с Мирацеттой, она попыталась аккуратно поговорить о её чувствах, но девочка сразу закрывалась, не желая рассказывать. Настя не стала настаивать. Но менее жалко от этого не становилось, почему то хотелось ей помочь, заставить поверить, что она важна, главное не разрушать это самой.