— Неужели я так плохо выгляжу? — спросила я, снова шмыгая носом и пытаясь придать своему голосу легкомыслие.
— Нет, — удивленная серьезностью в его голосе, я просто смотрела, как он полез в карманы мантии. Он предложил мне носовой платок, который я приняла. — Ты ведь ничего не ела, не так ли?
— Я всегда могу пойти на кухню, — сказала я, пожимая плечами. Промокнув слезы носовым платком, я сложила его пополам и вернула Скамандеру.
— Оставь это, — он засунул руки в карманы и на секунду покачался на каблуках, прежде чем сказать: — Позволь мне пойти с тобой.
— Тебе и не нужно. Я могу пойти сама.
— Я хочу пойти с тобой, — сказал он, но для моих ушей это прозвучало так, как будто он говорил, что знает, что я не хочу быть одна. Прежде чем я смогла попытаться возразить, и, вероятно, зная, что я это сделаю, он начал идти и жестом пригласил меня следовать за ним. — Давай, Лэндис. Я порядком проголодался.
Пока мы шли на кухню, я ожидала, что Скамандер спросит меня или расскажет о том, что он слышал, о чем, я была уверена, слышала большая часть большого зала, но он этого не сделал. Вместо этого мы шли в столь необходимой тишине, пока не вошли в кухню. Как только мы оказались внутри, Скамандер поприветствовал эльфов и облегчил все разговоры с ними. Мы сидели вместе за маленьким столиком, и я смотрела, как он ест, ковыряясь в моей еде. У меня не было особого аппетита. Но, наблюдая, как он ест свой ужин, я задавался вопросом, почему это был первый раз, когда мы ужинали вместе. Возможно, если бы он был рядом со мной сегодня вечером во время ужина, я бы не чувствовала себя такой одинокой. Кроме того, был ли он на самом деле в моей жизни? Он был в моей жизни, но я не была уверена, в каком качестве.
После того, как он покончил со своей едой, а я закончила ковыряться в своей, Скамандер сложил тарелки вместе, готовясь отнести их к раковине, где эльфы были заняты работой. Он проигнорировал мои протесты, что я могу это сделать, и встал, при этом из его карманов выпало несколько пергаментов. Я наклонилась, чтобы поднять упавший раскрытый пергамент, мои глаза случайно пробежали по первым нескольким строчкам. Прочитав свое имя, я замерла.
Взяв пергамент, я приподняла его и осторожно взглянула на Скамандера, который стоял у раковины, разговаривая с домовыми эльфами и что-то обсуждая дикими жестами рук. У меня не было много времени. Мои глаза быстро пробежались по пергаменту, прочитав его в рекордно короткие сроки, а затем перечитав еще раз, чтобы убедиться, что я не прочитала его неправильно. Я этого не делала. Резко выдохнув от удивления, я быстро сложила пергамент — письмо — еще раз пополам и положила его на стол, перед креслом Скамандера.
Я повернулась к нему лицом, с тревогой ожидая его возвращения. В конце концов, он сделал это, и я клянусь, что мое сердцебиение учащалось с каждым его шагом. Подойдя к столу, он сел, и его взгляд мгновенно упал на письмо. Глаза Ньюта метнулись к моим ожидающим. Он схватил письмо дрожащей рукой и засунул его обратно в карманы мантии. Тем не менее я ничего не сказала, не желая забегать вперед, и ждала.
Он отвел глаза, изучая стол, прежде чем снова посмотреть на меня. Он еще раз опустил глаза, прежде чем осторожно заговорить:
— Я… я писал своему брату о тебе.
Когда он неуверенно замолчал, я заполнила пробел за него:
— Ты писала ему, чтобы рассказать о своих чувствах ко мне, даже прежде, чем сказать мне.
Ньют, казалось, не мог смотреть на меня, когда тихо сказал:
— Прости, я…
— Ты мог бы избавить себя от неприятностей, Ньют, — мягко сказала я, с удовольствием наблюдая, как он вскинул голову, когда я назвала его по имени. Тем не менее я наблюдала, изо всех сил сдерживая улыбку. — Если бы ты только спросил меня сначала, ты бы никогда не захотел писать письмо, с самого начала.
Все это было в моих словах. Там, но не совсем там. Его серьезные глаза искали мои, но больше он ничего не делал. В конце концов он спросил: