Поппи не шевелилась.
Другой волк — я решила, что это была одна из сестёр (возможно, её близнец?) — взвизгнул, и тогда Зак перевёл внимание со своей голодной стаи на них.
Альфа речных подскочил к дочери, а затем оттолкнул худого коричневого волка в сторону, чтобы получить доступ к неподвижному телу. Я напряглась, чтобы уловить биение её пульса среди грохочущих сердец, окружавших меня.
Она, скорее всего, была жива. Оборотни не умирали так легко. Когда она так и не пошевелилась, я вгляделась во взволнованное лицо Лиама.
«Это могла быть ты», — сказал он по мысленной связи.
Мой желудок сжался от смеси страха и голода, вызванного запахом жирной плоти медведя.
Издав хриплый лай, Зак повернул лицо к своей стае. Должно быть, он заговорил в их головах, потому что его волки прекратили атаку и неохотно отвернулись от загнанного в угол медведя.
Животное настороженно фыркнуло и начало карабкаться всё выше.
Я была не вправе подходить к Поппи, поэтому я осталась стоять плечом к плечу — или, скорее, плечом к животу — с Лиамом.
Зак подтолкнул лапой ком коричневого меха.
«Можем ли мы умереть от нападения животного?» — поинтересовался я.
«Если медведь перерезал ей артерию, то да», — ответил он.
После минуты ужасной тишины коричневый ком издал стон, такой слабый, как стук дождя. Такой слабый, что я подумала, что он мне почудился, но затем сквозь забор из мохнатых лап я увидела, как Поппи подняла голову. На ней блестела тёмная кровь, которую Зак и ещё один волк начали усиленно слизывать.
Альфа речных издал пронзительный вой, на который ответил каждый волк в его стае. У нас над головами хрустнула ветка. Я вытянула шею и уставилась на существо, которое чуть не украло у Альфы речных ещё одну дочь. Мой волк жаждал броситься на него и сожрать его плоть за ту боль, которую он причинил моему виду, но человек во мне хотел, чтобы он поднялся ещё выше, потому что это мы набросились на него первыми.
До сегодняшнего вечера я не считала себя хищником, но сочетание волка и человека делало нас самым смертоносным видом.
Поппи поднялась на ноги, точно новорождённый жеребёнок, изо всех сил стараясь удержаться на них.
«Я отведу её обратно», — сказал волк, который вылизывал её. Я узнала голос её матери.
Моё сердце сжалось при виде этих двух женщин. Мало того, что у Поппи всё ещё была её мать, но она также была оборотнем. Я завидовала тому, что их роднило. Как бы я хотела, чтобы моя мать тоже была волчицей. Болезнь не отняла бы её у меня, если бы это было так.
Глядя на них, я представила, как однажды буду также стоять рядом со своим собственным волчонком, защищая его, и во мне проснулся материнский инстинкт, о существовании которого я даже не подозревала.
Зак, который был крупнее других волков в его стае, направился к нам с Лиамом.
«Альфа, ты хочешь союза? Убей медведя, который напал на мою дочь, и до тех пор, пока ты возглавляешь свою стаю, речные будут вашими союзниками».
«Вы хотите, чтобы Лиам убил медведя?» — взвизгнула я, желая добавить, что медведь даже не нападал на его дочь, а это она напала на него, но я воздержалась от своего замечания.
«Ты можешь помочь ему. В конце концов, ты его секундант».
«Нет. Я сделаю это один», — сказал Лиам.
«Лиам…»
Он уставился на меня своими светящимися жёлтыми глазами и через мысленную связь добавил:
«Не рискуй своей жизнью из-за медведя».
Заку же он сказал:
«Прикажи своим оборотням отступить».
Пока Зак кричал своей стае, чтобы она отступила, я повернулась к Лиаму и прошипела:
«Ты не белка, Лиам. Ты не умеешь лазить по деревьям».
Он самодовольно фыркнул, или, может быть, это было раздражение, затем дёрнул ушами.